«С днем рожденья, папа» — я скажу,
Как раньше, как всегда, как ныне.
К тебе с подарком прихожу.
И ничего, что ты лежишь в могиле.
Мне не доступно рук твоих тепло.
Не правда — чувствую и знаю.
Из глаз опять все потекло.
Ты под землей, я на земле. Скучаю.
Я ночью прихожу к тебе
Во тьме, в сиянье, в озаренье.
Я твой ребенок, я твое творенье.
Я с памятником чокнусь рюмкой водки,
Такая пьянь, такой фетишь.
О чем заплачет мать,
Что говоришь?
Три дня с тобой предсмертных —
Три, четыре, пять.
И всё — пуста больничная кровать.
О чем ты пел в реанимации?
Что я не сын, а дочь — такая сублимация
О женщина ты или картина,
Не можешь выдавить мне сына.
Из недр своих из бытия.
Кого ищу я вместо сына?
И на руки возьму любя.
Я колыбельную спою на жертве крови алтарю.
Ты умираешь и вдруг говоришь: «Ты кушала?
Ты почему замерзла? Где мои вещи?
Ты надень, поешь…
Вставай! Ты спать сюда пришла?!»
Но слишком поздно кровь поменять,
Как поменять одежду.
Ведь у меня такая ж кровь — возьми!
Врачи всё врут, убив надежду:
«Он умирает, жизни ты не жди.»
Как смерть мне ждать,
Я с ней знакома?
Ты научи, ты опознал её.
Я вне земли, я незаконная.
Я ухожу в твое небытиё.
На кладбище пришла собака.
Такая белая, как лошадь в кокаине.
Моя нога — хромает ее лапа.
В твоей я смерти не повинна.
Врачи кривляясь причитали: «Мы не боги» —
Прекрасна смерть, жизнь тоже неубога.
