Стихи | страница 41
Не ворожу я. не гадаю, не предвижу,
Я просто знаю все,
Но говорить не буду.
Зачем о жизни говорить тому,
Кто умер.
В твоих глазах давно погасли звезды.
Не пожалею и не крикну грозно.
Зачем кричать о том, что мир не слышит.
И шепотом здесь говорить не надо.
Не может быть без рая ада.
И рай без ада тоже жить не может.
«Зима, такая длинная зима…»
Зима, такая длинная зима.
Так мерзнут, замерзают люди.
В наряде у зимы такой карман,
В котором снега, холода, метелей не убудет.
Мороз трещит. Сугроб.
В нем спит медведь,
Снежинки с носа раздувая.
А если смог медведь бы зареветь:
«Зачем зима ты лютая такая?»
Зачем морозы? Холода зачем?
Пусть будет лето жаркое на пляже.
Пусть осень золото нам дарит всем.
Пусть будет она с дождиками даже.
Или весна, прекрасная весна.
Которая окончит все морозы.
И серебром ручьев звенит она
И распускает почки на березах.
«А маленькая черепаха сказала „ха-ха-ха…“»
А маленькая черепаха сказала «ха-ха-ха»
А маленькая черепаха стирала пыль с вертушек.
Она шуметь умела, была она лиха.
Была она любимой из игрушек
Она играла в прятки,
И прыгала ликуя
На все четыре пятки.
Вы видели такую?
Она вертелась. Смело
Вбирала в шерсть пылинки.
Ведь вот какое дело —
Был панцирь шерстяной.
И если тихо-тихо звучала полька Глинки,
То маленькая черепаха качала головой.
А панцирь был лохматый,
Был очень он ворсистый.
И ёлочную колючку она хранила в нем.
Был долго он лучистый.
И маленькая черепаха
Блистала ярким днем
И если с ней играли,
Она смеялась тихо.
А если забывали ее в темном углу,
Она грустила тихо, она не знала лиха,
Несла она всем радость и никогда беду.
Она собрав пылинки была ужасно рада,
Была ужасно рада, что дарит чистоту.
При ярком-ярком солнце
Ей лучшая награда — своим лучистым светом
Заполнить пустоту.
Такая черепаха жила у нас однажды.
Такая черепаха пропела «ха-ха-ха»
Она была веселой, ей радовался каждый.
Была она ворсистой, была она легка.
«Когда мы с тобою опустимся вдруг на колени…»
Когда мы с тобою опустимся вдруг на колени,
Когда мы друг другу нечаянно скажем — прости.
И говорить вместо нас будут души и тени,
И наша любовь нас смогла уже перерасти.
Она не вмещается в наши с тобою уюты,
Она не вмещается в нами изведанный край.
Она пробуждается в детях и на убаюкивает.
И мы засыпаем, желай ты иль ты не желай.
И мы погружаемся в дождь золотой и блестящий,
В любимую нашу, родную с тобою кровать.
Чтоб верить в тебя и меня и сердцами горящими,
На нашей Земле себе в детях своих повторять.
«Уснем с тобою в зимнем доже…»