Скосил глаза на Викторию, та уселась на стульчик и вроде бы как что-то интересное высматривала на потолке, при этом ее глаза смеялись.
– Все-все, – с сожалением оторвался от этих пухлых и мягких губ и неохотно отстранил от себя. – Золотко мое, понимаю твое волнение, но хочу сказать одну вещь. В нашей семье никогда никто никого не обманывал, даже ежели правда – неприятна. Сейчас мы с вами стали единой семьей и приняли определенные обязательства, поэтому настоятельно прошу аналогичного отношения и полного взаимного доверия.
– Согласна, даже не собираюсь обсуждать, – сказала Виктория, серьезно глядя мне в глаза.
– И я тебя никогда не обману. – Лена заглянула мне в душу своими огромными темными омутами.
– Благодарю, вижу. А теперь ответь мне, золотко, почему с момента нашей первой встречи… Нет, в тот день все было адекватно, а вот начиная с первого вечернего звонка ты начала вести себя, как экзальтированная малолетка?
Ее восторженно улыбающееся лицо изменилось мгновенно, черты выровнялись и глаза потухли. Она сделала шаг назад и опустила голову.
– Почему ты так считаешь?
– Чувствую. Я видел обстановку в вашей квартире, твою живопись, поведение в привычной обстановке и абсолютно уверен, что у тебя совсем другой склад характера. Вот – твоя мама, посмотри. В конце концов, у нее никак не могло вырасти глуповатое создание. Поэтому твоя линия поведения наигранна и неоднозначна.
Виктория медленно встала и подошла к ней, прижалась к спине и обняла, словно крыльями курица укрывает куренка. Затем улыбнулась, склонила голову и взглянула потеплевшими глазами:
– Ты очень внимательный. И терпеливый. И добрый. Ты же знаешь, как наша девочка к тебе относится?
– Да. Даже знаю, как относишься ко мне ты, хоть и прикрываешься своим пси. Я не в претензии и понимаю, это – бизнес.
Виктория перестала улыбаться и грустно опустила глаза:
– Не обижайся на меня, с сегодняшнего дня буду всегда для тебя открытой, – она отцепилась от Лены и чуть отодвинулась, а правую руку положила себе на грудь, – просто здесь долгие годы – пусто. И не знаю, будет ли когда-нибудь иначе, но хочу тебя кое-что попросить. Ты меня в разговорах с Леной называешь человеком, каким-то таким и каким-то сяким. Подумай на досуге, может быть, мне хочется и, может быть, получится стать просто женщиной.
– Хорошо. Мне не надо думать, прекрасно понимаю, о чем речь.
– Ал, извини, но мои чувства – это не «бизнес», – встряла Лена и насупленно взглянула из-под бровей.
