- У вас нервное расстройство, - резюмировала она. - Что вполне объяснимо при вашей должности. Я бы посоветовала вам не волноваться и побольше гулять на свежем воздухе. Тем более что у нас имеются для этого все возможности. Ну, и могу вам прописать кое-какие таблеточки.
- Нет-нет! - запротестовал он. - Я принципиально против всяких лекарств!
- Вы не доверяете современной медицине? - удивилась докторша с такими интонациями, как будто он усомнился в исторической реальности Иисуса Христа.
- Напротив. Но моё положение всё же не так критично, чтобы мешать организму самому справиться с этими пустяками. Верно?
- Ваше право, - легко согласилась она. - Но если почувствуете хотя бы малейшее ухудшение — немедленно ко мне.
Ей было это обещано.
Новый разговор с директором состоялся сразу после этого, но ничего существенного не прибавил. В ответ на рассуждения мнимого больного о том, что раз всё равно нет возможности уехать, он будет продолжать проверку в штатном режиме, Анатолий Сергеевич посоветовал Волкову слишком не напрягаться и посетить занятия школьников.
- Заходите без стука в любую аудиторию, ищите свободное место и занимайте его. Все учителя предупреждены. Можете слушать, а хотите — вызывайтесь к доске отвечать. Но предупреждаю: снисхождений не будет.
- Очень заманчивое предложение!
- И, кончено, в любое время, с любыми проблемами обращайтесь ко мне или к Виктории Павловне.
- Непременно!
Никуда он не пошёл, как уже было сказано.
Занимался же он тем, что всячески нарушал указания доктора и директора, а именно: напрягал голову и нервничал. События последних двух дней никак не хотели выстраиваться в стройную логическую цепочку. Они мешали друг другу и вступали в противоречия. И каждое действующее лицо развернувшегося перед ним спектакля вело себя так, будто несло отсебятину, грубо наплевав на авторский текст.
Что значат эти вчерашние слёзы Виктории? Особенно в сочетании с её сегодняшним заигрыванием и спокойствием. Какой котёл они вчера целый день ремонтировали в столь странном составе? Почему директор даже не пытается с ним лебезить и изображать из себя послушного исполнителя? Что, в конце концов, он должен здесь обнаружить?
Последний вопрос навёл на него одну идею, и он отправился в приёмную, чтобы позвонить в управление.
Борис Арнольдович оказался на месте, и звонок его, похоже, не удивил. Пришлось самому вести нить разговора и выстраивать его каркас.
- Мне всё-таки не до конца ясна задача, - признался он шефу после обоюдных вводных любезностей. - Я не могу даже в самых общих чертах наметить стратегию своего поведения.
