— Ты собираешься им рассказать?
— Конечно, нет! Я люблю тебя! Ты знаешь это.
— Тогда позволь мне быть той, кем я являюсь.
— Ты хочешь быть убитой или посаженной в тюрьму?! Коалиция решит, что ты бросаешь им вызов. Почему ты этого не понимаешь?
Голос Кайлы надломился от разочарования и беспомощности. Всё равно, что спорить с каменной стеной. Она абсолютно непробиваема.
— Так вот что ты думаешь? Что мы просто должны отказаться от всего и бояться их? — голос Патрис внезапно изменился, и её взгляд приобрёл холодное и твёрдое выражение. — Мы должны отказаться от всего того, кем мы являемся? Наша история, наша аутентичность, природа нашего мира — только потому, что мы боимся, что они навредят нам? Это действительно то, о чём ты думаешь? Мы должны позволить им забрать всё?
— Если ты продолжишь в том же духе, они заберут всё!
Произнеся эти слова, Кайла была поражена пугающим откровением, изменившим восприятие всей ситуации. Девушка вновь увидела чрезмерную напыщенность и бессмысленные наслаждения, преследуемые людьми в тронном зале прошлой ночью, — и поняла с пугающей ясностью, почему она всегда чувствовала себя такой опустошенной.
Двор был пуст. Там больше ничего не осталось.
Кайла почти задохнулась от реальности своего мира — Коалиция поглотила их сто лет назад, даже не сражаясь. Всё было тонко разработано и предпринято: Пять Миров были уничтожены, а затем снова захвачены, но теперь уже Советом Коалиции.
— Мы уже всё потеряли, — прошептала Кайла, глаза девушки наполнились слезами, которые удивили её саму. — Они уже всё забрали. Мы просто притворялись, что нет.
Патрис уставилась на сестру, и на мгновение показалось, что они на самом деле поняли друг друга, что поделились чем-то тяжёлым и болезненным в их взгляде.
Но потом лицо Патрис изменилось, и она покачала головой.
— Они этого не сделали. Ещё нет.
— Мы ещё существуем здесь, потому что им это удобно. Но мы давно потеряли всё: всё хорошее, всё глубокое и реальное в этом месте. Никакие бессмысленные ритуальные или традиционные притязания на Императрицу не изменят этого.
— Что ты вообще знаешь?! — огрызнулась Патрис, её щеки покраснели, теперь Кайла признала настоящий гнев. — Ты всегда завидовала, потому что не можешь быть Императрицей!
— Я никогда не завидовала! Ни одна из нас не может быть Императрицей. И я не хочу ничего, что есть у тебя.
— Ты можешь говорить себе, что имеешь всё, что тебе нужно, и ты можешь притворяться, что беспокоишься. Но в действительности хочешь забрать то, что принадлежит мне! Оставь меня! Я больше не хочу тебя видеть! — тон Патрис был царственным, властным, холодным.
