Раздался стук в дверь, там я стояла Эрини, та горничная, что я расспрашивала о Лейле и Ирбисе. Она держала поднос с едой. Она часто это делала, потому что я ей нравилась по её словам.
— Плохо выглядите, госпожа, — заходя внутрь, пропела девушка. У неё был удивительно мелодичный голосок.
— Плохо спала…
— Ага, я заметила. И не только я. — Просто сообщила Эрини, расставляя тарелки на столе. Я присела на кровать, зевая устало, в глаза словно насыпали песка, они слезились и норовили закрыться.
— Что ты имеешь в виду?
— У хозяев вчера крупная ссора была, и хозяин ушёл в свой запасной кабинет в этом крыле, я ему ночью приносила чай. Он всегда сюда ходит, когда она не отстаёт от него. — Сон и туман в голове немного исчезли, я внимательно слушала Эрини. Мне нравилась она и то, что иногда она допускала некоторую дерзость в описании хозяев. — Так вот вашу хм… — Она прервалась, наливая чай из чайника, — бессонницу… было слышно в его кабинете. Так что, думаю, он тоже не спал.
Я вздохнула, почему бы и нет. Почему бы проблемам не зацепиться одна за другую и не прийти целым табуном?.. Я попыталась восстановить в памяти, что именно я возмущённо кричала в подушку, радуясь, что я одна в целом крыле, и никто не меня не слышит. Вспоминалось не все, но я думаю, если хотя бы половина достигла ушей Ирбиса, то мне уже стоит беспокоиться. Я покосилась на дверь. Если придёт сегодня опять поговорить, точно не открою, просто не смогу смотреть ему в глаза.
Эрини обернулась ко мне с ласковой улыбкой.
— Я вам чай бодрящий заварила, выпросила у поварихи. И вот… — Она достала из топорщившегося кармана фартука яблоко, большое и красное. И где только посреди зимы взяла? Я восхищённо приняла подарок, она же вкусное, наверное… — Не стоит, вы так добры ко мне, что это меньшее, что я могу для вас сделать, госпожа. И я знаю, многие тоже так думают из прислуги. Вы единственная, кто обошлись с нами по-людски.
Она поклонилась мне, и мне стало как-то не по себе. Единственная тёмная во всем доме — единственная обошлась с ними по-людски и оказалась доброй. Куда катится мир?
— Спасибо.
Эрини расцвела улыбкой, и уже собралась уходить, как вдруг вернулась.
— Совсем забыла, хозяин передал.
Она вытащила из передника конверт и протянула мне.
Я взяла плотную бумагу, на которой красивым подчерком было написано «Аселии». Я смотрела на конверт, не отрываясь, пока не вышла горничная. Я боялась его открывать, боялась того, что будет внутри. Подчерк был похож на того Саймона, что писал письма мне через шар из лазарета, поэтому я просто сидела с конвертом в руке и не могла заставить себя его открыть. Я поела, не отрывая взгляда от него, выпила очень вкусный чай, отдающий мятой. И, наконец, решилась. Конверт был не запечатан. Я открыла его и разочарованно уставилась на четыре слова на огромном сложенном втрое листе: «Артефакт, определяющий тёмную кровь».
