А что до человеческих качеств, то Витте был вполне светским господином, любил «жуировать жизнью», обожал пышные рауты и все атрибуты жизни вельможи, приближенного ко двору и к высшему свету. Был он вдобавок говорун, любил толкать речи. Даже лишившись премьерства, Витте не оставил деятельность в Думе, был всегда в гуще событий, не пропускал ни одного либерального сборища в особняках приятелей, где непрерывно выступал даже под старость, когда его практически перестали слушать, и неустанно писал свои бесконечные «Воспоминания».
За обедом у великого князя Владимира Александровича 8 мая 1907 года обсуждалась свежая новость — раскрытие заговора с целью убийства императора, великого князя Николая Николаевича и премьера Петра Столыпина. С. Ю. Витте разошелся, взвинтил себя и потребовал вешать заговорщиков на столбах Невского проспекта: «Повесить их там, и пусть висят, пока не подгниют». Заявил, что он — решительный сторонник смертной казни для убийц, но только не посредством столыпинских военно-полевых судов, поскольку эти ужасные учреждения казнят не только исполнителей революционных преступлений, но иногда и совершенно невинных людей, тогда как главные виновники остаются в тени. «Уж коль ввели в мирное время такой чудовищный институт, как военно-полевые суды, — рассуждал Витте, — то надо было с непреклонной энергией продолжать политическую линию в том же направлении: запретить все газеты левее "Нового времени", выгнать с государственной службы всех лиц с левыми убеждениями, закрыть все учебные заведения; словом, хотя бы на несколько месяцев нагнать такого страху, чтобы никто и пикнуть не смел»[34]. Вот цена последовательности убежденного российского либерала.
Столыпин был совсем иным — немногословным, угрюмым. Бывший саратовский губернатор, знавший жизнь народа не понаслышке, по образованию — специалист в области сельского хозяйства, это был человек конкретный и не так чтобы гибкий. Ему претили пустобрехи-думцы с их категоричностью и многословием. Он видел их насквозь и отлично понимал, что пламенные речи скрывают их собственные сиюминутные интересы, стремление к свободе только для себя, но не для народа, кому они были даже неподотчетны.
Временами одним из таких пустобрехов Столыпину представлялся сам Витте. А тому Столыпин казался угрюмым мужиком, который понятия не имеет о важности ораторского искусства, плюет на общественное мнение и манкирует элементарными приличиями. Нельзя сбрасывать со счетов и то, что Столыпин сменил Витте на посту премьер-министра. С тех пор Витте неустанно гневно критиковал мужиковатого саратовского самодура, который проводит «непоследовательные, ведущие только к революции реформы».
