Расчет был один — чтобы трудились на совесть. Расчет странный, потому что человек — животное ленивое, но рациональное и трудится либо ради денег, либо от страха. Мао, видимо, и сам не очень верил, что можно построить светлое будущее на одной лишь совести. Массовый энтузиазм и восторг по поводу жизни в коммунах — сомнительный двигатель внутреннего сгорания. Он даже отчасти не в силах компенсировать неумение крестьян выплавлять сталь. А их заставляли делать именно это.
Энтузиазм пришпоривался знаменитой «Красной книжечкой» — цитатником Мао. Но когда «Большой скачок» тем не менее закончился катастрофическим провалом, крестьяне, лишенные экономических мотивов работать, не то что сталь прекратили плавить, но и поля перестали обрабатывать. В стране кончились продукты, и в 1959-1960-х годах пришел настоящий голод, который унес жизни от 16 до 40 млн человек (по разным оценкам). Тогда в ход пошла другая калька.
ГУЛАГов как таковых в Китае не было, но началась «культурная революция» и появились хунвейбины — отряды особого назначения. Проводятся массовые судилища партработников, интеллигенции, террор захватывает все области жизни, классы и регионы. Калька перещеголяла даже оригинал: террор осуществляет не государство, он становится массовым движением добровольцев. Любой гражданин в любой момент мог быть избит, подвергнут пыткам и уничтожен. Сжигались миллионы книг, разрушались тысячи храмов и библиотек. В пику хунвейбинам формируются враждебные им группировки защитников режима, между ними идет резня, жизнь в городах замирает, Китай в прямом и переносном смысле лежит в руинах.
О личной жизни Мао, о его богатстве, о сменах пассий и жен, об изменах и совокуплениях по принуждению, о любви к роскоши — при нелюбви к деньгам — обо всем этом писать неохота, уж больно клишировано. Тиран Мао в своей стране сделал все, чтобы убить любые ростки капитала, искоренить деньги, накопление, остановить развитие в принципе, — при этом он утверждал, что эти преступления и есть марксизм. «Цитатник» содержит тысячи его высказываний на эту тему, которые каждый китаец был обязан зазубрить, повторять на встречах и даже в автобусах.
Вот только одно из них:
«Коммунизм есть цельная идеология пролетариата и вместе с тем новый общественный строй. Эта идеология и этот общественный строй отличны от всякой другой идеологии и всякого другого общественного строя и являются наиболее совершенными, наиболее прогрессивными, наиболее революционными, наиболее разумными во всей истории человечества. Феодальная идеология и общественный строй уже сданы в музей истории. Идеология и общественный строй капитализма в одной части мира (в СССР) уже тоже сданы в музей, а в остальных странах еле дышат, доживают последние дни и скоро попадут в музей. И только идеология и общественный строй коммунизма, не зная преград, с неодолимой силой распространяются по всему миру, переживая свою прекрасную весну»
