— У меня осталось еще много энергии, — флиртующе произнес он, ударив кулаком себе в грудь, подскакивая вперед-назад как боксер.
— Ну, пожалуйста, ты убьешь меня, если сейчас скажешь, что перерыв окончен.
— Вот твоя вторая проблема, ты даже близко не в той физической форме, в которой тебе нужно быть. Значит, я предлагаю пробежку в две мили каждое утро.
Я заворчала.
Он крепко шлепнул меня по заднице, заставив взвизгнуть.
— Давай, Елена, ты поблагодаришь меня через месяц.
«Если столько проживешь», — подумала я, прищурившись.
Он соблазнительно хмыкнул, заставляя меня позабыть, из-за чего я расстроилась. Затем снова атаковал меня. Его удары становились сильнее после каждого замаха.
Два из них я заблокировала и приземлилась на задницу. Не хотела подниматься, но, когда он предложил руку, у меня не осталось выбора.
— Бекки была права, ты маньяк-надсмотрщик, — произнесла я, все еще задыхаясь.
— Ты жалуешься уже в первый день. Милая, я вижу, тебя ждут суровые времена, — пошутил он. Во имя черники, я надеялась, что это была шутка.
Он дал мне всего тридцать секунд, прежде чем напал на меня, как сумасшедший самурай. Это было не так круто, когда я столкнулась с ним. Я блокировала пять его ударов, прежде чем силы покинули меня, и я снова оказалась на спине.
Он снова поднял меня, не приняв капитуляцию. Все это продолжалось в течение следующего часа. Когда мы, наконец, закончили, я думала, что упаду замертво прямо на месте. Я легла на холодный пол и положила свою покрасневшую щеку на холодную поверхность. Он мог оставить меня там, мне было все равно.
Люциан подошел и сел рядом с тем местом, где я чуть не потеряла сознание. Я тяжело дышала, будто бежала в течение двух дней подряд, в горле пересохло и меня тошнило.
— Все не так плохо, Елена, — он коснулся моей ноги.
— Позволю себе не согласиться.
— Знаю, прямо сейчас ты не видишь этого, но я не шутил о том, что нужно работать. Так что предлагаю лечь спать пораньше. На сегодня с тебя хватит.
Я дала ему возможность посмотреть на меня с сожалением.
— Вставай и иди, вздремни. Ты выглядишь хреново.
— Не могу.
Он покачал головой, поднял меня, закинул на плечо, будто я была мешком муки, и понес в мою комнату.
Я чувствовала его руки на своих ногах, когда он заботливо снимал меня с плеча. Мои ноги непроизвольно обхватили его талию, когда он уложил меня в постель. Наши губы нашли друг друга, и мы долго целовались. Поцелуй перерос в совершенно иное сражение, и я, наконец, поняла фразу: «Любовь — это поле битвы.»
