— У нее тоже была жизненная сила?
— Да. Их драконы дали каждому часть. Королю Альберту было двести пятьдесят лет, а королеве Катрин — приблизительно двести сорок пять.
Здорово. Казалось, они были настолько старыми, чтобы иметь детей.
— Ты уверен, что имелся в виду именно их ребенок? Что если Вайден один раз ошиблась?
Он рассмеялся.
— Тогда она не была бы Пророчицей.
— Правда ли, что все Лунные Удары видят будущее?
— Зависит от того, сколько им лет.
— Я встречала двух, до Джорджа, я имею в виду.
— Да, знаю. Как это произошло? — спросил он.
Я не могла поверить себе, когда открыла рот и вывалила свою историю.
— Мой отец был Меднорогим. Я даже не знала, что он дракон. Мы привыкли переезжать каждые три месяца. Он много рассказывал мне о Пейе, когда я была маленькой, но я думала, что это просто сказки на ночь, — я не сказала ему, что забыла большую часть историй. Слезы начали подниматься. Боль, похороненная глубоко внутри меня, медленно выходила на поверхность. Я так скучала по папе. Я рассказала ему все о той ночи и когда закончила, то отвернулась, чтобы вытереть слезу, прежде чем она скатилась по моей щеке.
— Неудивительно, что тебе сложно даются занятия. Ты с трудом справляешься со всем этим.
— Я просто не знаю, почему это произошло. Что было настолько важно, чтобы они решили, что его жизнь того стоила? Что, если он умер, думая, что я никогда его не прощу? Не могу сказать тебе, сколько ночей молилась о чуде, о нормальной жизни. О той, где мы больше не бежали. Теперь, когда мое желание сбылось, я чувствую себя никем. Некоторые ученики смотрят на меня, будто я не принадлежу этому месту, а Вайден…
— Ты не никто, и у тебя темная метка, поэтому ты в Драконии, Елена, и неважно, кем или чем был твой отец.
— Тогда почему я ничего не понимаю, Ченг? — сказала я, подняв руки в воздух.
— Дай себе немного времени, женщина. У тебя все получится, — заверил он меня очень терпеливым тоном. Будто он что-то знал.
А я нет.
— Когда?
— Рим строили не один день, как я слышал, — пошутил он, и это сработало, он заставил меня улыбнуться. — Ты так давишь на себя, почему ты это делаешь?
— Это глупо, ты будешь смеяться, — сказала я, отвернувшись.
— Попробуй.
Я глубоко вздохнула. Ради любви к чернике, я могла рассказать ему. Я рассказала ему все до сего дня и чувствовала себя так, будто могла доверить ему свою жизнь.
— Я никогда не чувствовала себя настолько живой.
Он только посмотрел на меня и нахмурился.
— Я помогу тебе тем, чем смогу, Елена. Если для тебя так важно не облажаться, я приложу все усилия, чтобы подготовить тебя.
