— Что «это»?
— Но не сразу… В перспективе…
— О чем вы говорите?
— Ну, это… вступить в интимную связь… или как по-другому?
— Вот что, Кургузов, не изображайте из себя кисейную барышню. Называйте вещи своими именами. Что вам известно об этой женщине?
— Ничего не известно. Почти ничего… Известно, что она меня старше на семь лет… с половиной… Что скрытная по характеру… импульсивная… Что прежний муж у нее погиб, и она сильно его любила… А этот, теперешний, ниже ее на полголовы… приземистый, коротконогий… И что с ним у нее отношения непростые… И что встает она поздно… любит ходить босиком… любит уединяться… долго смотреть на море… Книжки читает… И что у нее, возможно, странности есть, и я должен быть ко всему готовым… И ничему не удивляться… если что…
— Странности какого рода?
— Трудно сказать… Могли быть любого… Предполагалось, например, что она только внешне такая тихая, а внутри нее дремлет вулкан… И чтобы я не пугался неистовости… так и сказано было: неистовости… если отношения зайдут далеко… Но вы же знаете, этого не случилось.
— С какой целью вам надлежало вступить в интимную связь с Ковалевой Еленой Викторовной?
— В том-то и дело, что ни с какой… просто вступить!.. Я и сам спрашивал, с какой целью, зачем?.. Я думал, все из-за мужа… он был каким-то советником, знал что-то… Но меня предупредили, чтобы я ничем не интересовался, ни о чем ее не расспрашивал… Постель и была целью… единственной, я так понимаю… Но только в перспективе постель… Самоцель такая… Мне и Борисов сказал: дерзай, только не торопи события, можешь спугнуть… доставь себе наслаждение, доставь ей наслаждение, получится, тогда и нам все расскажешь… А пока — только флирт, легкий, непринужденный… Она ведь любит кататься на лодке… Но вы же знаете, как ее охраняют… К ней нельзя подступиться… Меня уже через десять минут взяли… В чем вина моя?.. Разве я совершил преступное что-нибудь?.. Я откровенен с вами… Скажите, я виноват?..
Фрагмент конфиденциальной беседы с Р. Хорном[4]
1 февраля 1980.
По магнитофонной записи
— …Сдвиг? Когда же он был замечен?
— В начале семидесятых. Тогда уже открыто заговорили о качественных изменениях в организации советской разведки. Скачок был очевиден. Иногда начинало казаться, что для русских в Америке уже не существует никаких тайн… Утечка информации шла повсеместно и по всем направлениям. Кроме того, обращала на себя внимание вызывающая уверенность, я скажу сильнее, самоуверенность советского руководства. Мы понимали, что ваши концептуалисты получили новый, принципиально иной инструмент анализа. Нас постоянно опережали на один ход. Это касалось всего Запада в целом. С той же проблемой столкнулся Китай. У меня лично возникало ощущение, что сценарий мировой истории пишут в Кремле.
