— И про президента Центральной Африканской Республики[61] ничего не сказали?
— Ничего не сказали.
— Вот, — сказал на это Володька, — мы ему центр материнства подарить хотим[62], а ведь он младенцев этих сам ест.
— Как ест? — спросила я.
— Тебе лучше знать. Как ест.
Гадость какая.
Детей!..
26 сентября
Редкое явление в нашем доме — гость.
Наконец добралась до меня Галка-Моргалка, с которой мы не встречались лет, наверное, шесть.
Такая же большеротая, глазастая, но на шее морщины. Стареем.
Старшему ее уже одиннадцать лет, показывала фотографии. Кавалер. Серьезный такой. А младшему пять. Я, как взглянула, так и ахнула: ямочки на щечках. Стоит в шубешнике, в валенках (зима!), ушанка на бок, круглолицый, глазищи огромные и — ямочки на щечках. Зовут Рома. Роман…
Прилетела на конференцию — по своим полимерам. Уже три дня здесь. В ночь улетает.
— Что же ты раньше-то не зашла?
Говорит, некогда.
Все такая же впечатлительная. Поражается всему. Пост внизу ее ошарашил. Ну и квартира сама, и мебель, и пр.
Муж, объясняю (как мне и должно объяснять в таких случаях), работает советником в Министерстве внешней торговли. Сказала уважительно: «Ух ты!» — «внешняя торговля» всегда действует безотказно.
— Ну а ты-то чем занимаешься?
А чем я занимаюсь?
— Да так, помогаю мужу.
— Советами?
Почти в точку. Советами.
А она по-прежнему со своим Новожилом. Он у них инженер. Зарплата у него аж 170.
А моего она просто боится. Большой начальник. С брюшком. И с министерским портфелем.
Увидев фотографию, очень удивилась:
— Да он что у тебя, спортсмен?
— Есть немного. Спортсмен. Когда-то бегал на лыжах.
— А теперь?
— А теперь… — Чуть не сказала: «Спортивная акробатика». Но сказала: — Дзюдо.
Что тоже недалеко от истины.
За дзюдо еще больше зауважала.
Поражена холодильником, его содержимым. Я сдуру ляпнула какую-то пошлость, что, мол, не это главное в жизни. Она: «И это тоже». В смысле: для кого как. А я, значит, устроилась.
А я — значит — устроилась.
Выпили мы коньячку чуть-чуть, потом еще по чуть-чуть.
Поболтали.
Вспомнили, что еще помнили. И кого.
Еще по чуть-чуть.
Посмеялись, поплакали.
Знаю, что нельзя показывать спальню, — не удержалась.
Ну, тут просто — шок.
— А потолок зеркальный зачем?
— Муж, — отвечаю, — придумал.
— Для тебя?
— Для нас. Только ты не говори никому, хорошо? Понимаешь, излишества.
Она — с уважением:
— Никому не скажу.
И тут увидела шар тот дурацкий.
— Это что?
— Так, подарок… Римские штучки.
— Зачем?
— Медный… Прохладный…
— И что?
