Я нервничал. За окном уже мелькали пригороды Портленда. Стыли заказанные Халбетом яйца.
— Да-с, из трех частей. В первой повествовалось о том, как высок моральный уровень моих сотрудников, как прекрасна моя лаборатория, и как все меня обожают. Все, ну решительно все было безукоризненно, кроме… стоянки для машин.
— Мне пора возвращаться в купе, — сказал я.
— Они заявили, что стоянка для машин должна быть «увязана с организационной структурой». Вот оно как! А это означало всего-навсего, что старшие научные сотрудники должны ставить свои машины поближе к лаборатории, дабы их путь к дверям был кратчайшим. И ежели я последую этому совету, то все трудности испарятся сами собой. Встретимся на перроне?
Я сказал: «О'кей!» — и пошел укладываться. Проводник уже уложил мои вещи, мне оставалось только захлопнуть крышку чемодана. Поезд остановился. Я дал проводнику на чай куда больше, чем следовало, и спрыгнул на платформу. Халбет уже ждал меня и начал разговор с того самого места, где остановился несколько минут назад. Шагал он размашисто, и мне дважды пришлось пускаться вприпрыжку, чтобы не отстать.
— У меня было такое ощущение, будто эти консультанты по кадрам работают в ФБР, а я пытаюсь деньгами откупиться от их обвинений. Вторая часть доклада гласила, что необходимо усилить связь между фундаментальными исследованиями, прикладными работами и внедрением. Им потребовалось сорок страниц, чтобы сказать мне правду, всю правду и только правду. Разрешите доложить вам, доктор Фэрли, что если уж парни из Консультативной Показухи оседлают проблему связи, то вам крышка! И они даже сказали, что именно надо сделать с этой связью. Улучшить ее! — И он зажмурился от утреннего солнца.
На улице в нескольких шагах от нас стояла большая низкая машина. «А вот и Мамочка!», — сказал он. Это здорово на него похоже, — подумал я, называть жену «Мамочкой». Интересно, какая она? Он был худ и жилист, стало-быть, ей полагалось быть пухленькой.
— Третья часть доклада была особенно очаровательна. — Халбет шагнул вперед и загородил мне дорогу. — Они предложили уволить одного сотрудника, ибо у него «слаб потенциал роста», поскольку «плохо развито абстрактное мышление». Они, знаете ли, стремились «поддержать определенный уровень технической компетентности». А парень, от которого они предложили избавиться, был единственным, кто мог копать глубоко и получать нужные результаты. Вся беда была в том, что он не состоял членом Лиги Научной Показухи, то есть не имел степени доктора философии, а потому они имели наглость обрушиться на него. Вот мы и пришли. Это Мамочка. Мамочка, доктор Фэрли.
