Анастасия и Лена стояли поодаль, с краю от толпы. Николай тихо подошел сзади и спросил шепотом
— Что с ним, почему он плачет?
— Его брат Артур не вернулся вчера домой, Кордов сказал, что скорее всего его похитил Орден
— Артур Савинов, с третьего курса? Вот как…
— Савинов… он же один из самых сильных среди своих, только на прошлой неделе с ним разговаривал — Зак ударил себя полбу, не веря своим ушам.
Николай смотрел на трясущегося Семена. Мальчик затих, но его все равно осыпали разными словами, о том, что Артур сильнее Чадаева, он его одной левой. Подойти к Семену и поговорить с ним Николай не решился, он сейчас сам боялся не меньше мальчика. В груди что-то томилось, больно стучало от одной только мысли пропажи отца, особенно теперь, когда вскрылась правда. Что если следующий теракт будет совершен Драганом Владычем. Мальчик закрыл лицо рукой и отшатнулся. Его друзья с волнением обернулись.
— Отец, отец… ты же не знаешь? — шептал про себя Николай — ты же не знаешь, что он натворил…
В памяти всплыла картина последнего вечера в Ужице, перед тем как Драган уехал в Веридас и не вернулся. Он сидел на диванчике с золотым письмом в руках и потирал подбородок. Эльза с волнением смотрела на него, мужчина в раздумьях. «Мы с Чадаевым давние друзья… это большая честь для меня»
Николай чувствовал, как по щекам текут холодные слезы. Лицо закрыто руками и его никто не увидит. Никто не должен знать, что с ним случилось тогда… пусть все останется в тайне, нужно только найти отца.
— Ты в порядке? — спросил Зак, подойдя поближе к нему. Николай покачал головой, утирая глаза. Лена и Настя с волнением смотрели на него.
— Да, ребят, все хорошо, идемте… куда мы там собирались?
Девочки сделали два шага вперед, все еще с тревогой наблюдая за мальчиком, сказали
— Пойдемте на каток в сторону рояльной набережной.
***
Что такое каток, Николай с трудом себе представлял. Как бы он не пытался отвлечься от своих мыслей, они не давали ему это сделать.
Ребята почти пришли. Ледяное поле было создано недавно, как только появился первый мороз. Оно располагалось на одной из небольших полянок прямо в лесу, что отделял набережную от города. Удивительно как быстро начинало вечереть, особенно среди черных или вечнозеленых деревьев. Темно-синее небо было видно только наверху, у самых макушек елей. Однако света здесь все равно хватало, он был разноцветный от фонарей и освещал снег, наполняя красками каждый уголок. Вдалеке виднелись пустые веранды для роялей, присыпанные снегом. Сейчас там было все покинуто — ни слушателей, ни пианистов, ни инструментов.
