Ворчание коммуникатора отвлекло от грустных мыслей. Герман терпеть не мог громких звуков и всегда отключал звуковой режим вызова, заменяя его виброзвонком. Несколько удивившись – день был рабочий, кому он, пенсионер, сейчас мог понадобиться, – он выдал звонившему доступ к своему коммуникатору и надел наушники:
– Герман Станев, слушаю вас, – сообщил он в пространство, почти ожидая услышать очередное «мы желаем вам добра, дом утеплим на ура», – рекламные звонки стали особенно назойливыми в последнее время.
– Господин Станев? Здравствуйте. Меня зовут София Иванова, я секретарь начальника Центра подготовки космонавтов. Вы располагаете временем, чтобы приехать в Звездный завтра, к девяти утра?
Герман смял кусок белого хлеба в шарик и покатал его по стеклянной поверхности коммуникатора, пытаясь понять, правда ли он услышал то, что услышал.
– Здравствуйте. Да, располагаю. Но…
– Прекрасно, спасибо, ждем вас завтра. Мы пришлем машину в семь сорок пять. Пропуск уже заказан. До встречи, господин Станев, – дама в коммуникаторе не тратила времени на пустые формальности. Спасибо, хоть по фамилии обратилась. В последнее время даже и это считается избыточным, в ходу безликое «приветствую», да еще и не с заглавной буквы написанное, если доводится прислать кому электронное сообщение.
Хлебный шарик стал серым и очень плотным. Герман машинально продолжал мять его в пальцах, бездумно разглядывая коммуникатор. Черт, про дресс-код не спросил, но, видимо, придется отыскать в дальней кладовке форму.
– Герман, ты вставать соби… – Рина вошла на кухню, держа в руках охапку цветущей черемухи. Весна в этом году выдалась ранняя и очень дружная, только что похолодало – и вот, повсюду эта белая метель с горьким запахом. Герман улыбнулся, бросил хлебный катышек в мусор и полез в шкаф за вазой.
– Нет, как видишь. Давай воды налью.
Он повернулся, чтобы открыть кран. Как кстати. Проще спросить, не глядя в глаза.
– Послушай, Рина, а ты случайно не помнишь, где моя старая форма хранится?
Черемуховый снег рассыпался по полу. Жена перестала улыбаться и побледнела.
– Зачем она тебе, дорогой?
– Да так, – Герман нагнулся, чтобы собрать увешанные белыми гроздьями ветки и поставить их в вазу. – Позвали побеседовать. В ЦПК.
– То есть мы правда начнем сначала? Я слышала утром в новостях, но думала – так, громкие слова по случаю праздника. Неужели? Но обещай мне, что никаких полетов больше, Герман. Прошу тебя. В твоем возрасте…
