— Чего? — спросил он кратко и не слишком гостеприимно.
— Да, собственно, ничего, просто я существую, — ответил дьявол. Ксендзу вспомнились все толкования дьявольщины, любые возможные спекуляции на тему природы дьявола, а также разные способы его изгнания. Ксендз машинально примерил к ситуации тот или иной способ, их однако было такое множество, а он так натрудился за день и чувствовал себя настолько усталым, что не решился прибегнуть ни к одному. Он уже готов был сказать: «Ну так существуй», но воздержался, ибо подобное согласие на существование зла было бы неуместно.
— Понятно, — сказал дьявол. — Но ты не бойся. Я тоже оставлю тебя в покое, не стану ни искушать, ни плести интриг и хитростей. Просто посижу немного, и все.
«Обманывает, конечно, — подумал ксендз. — Ложь — основа его натуры. Следовало его бы прогнать. Если он хочет просто посидеть и ничего более, то почему именно у меня, а не где-нибудь в другом месте? Но сначала я сниму ботинки и надену домашние туфли. Был бы я моложе… Возраст берет свое. Я уже не так скор, как прежде».
Он снял ботинки, надел домашние туфли, заварил чай. Уголком глаза следил за дьяволом. Но тот сдерживал обещание. Помалкивал, сидел скромно, даже шапочки не снял, то есть явно не намерен был засиживаться, и вообще не проявлял столь свойственной ему активности и предприимчивости.
Попив чаю, ксендз не столько из желания читать, сколько чтобы выиграть время, взял в руки книгу нейтрального содержания. Но именно из-за этого веки, которые он и так с трудом удерживал над зрачками, еще больше отяжелели, и он не смог более их удерживать. Когда дремота сменялась полудремой, ксендз видел, что дьявол все так же чинно сидел за столом, но как бы в отдалении. «Любопытно, однако, что он мне не мешает. Ведь ему, наверное, что-нибудь от меня нужно, и даже если он пока ничего не хочет, подозрение, что это всего лишь уловка, не должно оставлять меня в покое. С дьяволом надо всегда держать ухо востро. Я еще примусь за него, но немного позже, когда отдохну».
— Ты еще здесь? — спросил он, когда снова очнулся от дремоты. Дьявол подтвердил только кивком. Он был здесь самым явным и очевидным образом, это даже не нуждалось в словесном подтверждении. Сидел по-прежнему скромно, как в зале ожидания, то есть так, будто у него не было никаких дел в помещении, где он находился, сидел, даже не сняв своей гротескной красной шапочки. «Он не агрессивен, — снова подумал ксендз, — а если даже что-то и задумал, всегда будет достаточно времени, чтобы ему помешать. А кроме того… — и здесь ксендзу захотелось предупредить некоторые все же возникшие укоры совести. — Если даже он и здесь, то, следовательно, его нет в каком-нибудь другом месте. Мне он не вредит, здесь он у меня на глазах, и пока он здесь, он не сможет навредить другим, не будучи там, где его сейчас нет. В конце концов лучше так, чем выгонять его, то есть отсылать куда-то, где он мог бы натворить неизвестно каких бед. Так что пусть уж он сидит себе, ведь если кто-то на этом проигрывает, то исключительно он сам».
