Итак, дама взглянула и увидела господина во всех деталях, но, одновременно, — и в совокупности. В данный момент она пребывала в близких отношениях с неким другим господином, уже довольно давно, но их связь была осложнена благосклонным отношением этого господина к ее приятельнице, от которой, как подозревала дама, исходила определенная инициатива в поддержании упомянутой благосклонности в достаточно активном состоянии. Она, естественно, понимала, что приятельница, не будучи уверена в чувствах собственного мужа, желала его чувства таким способом проверить, а в случае необходимости — подвергнуть испытанию. И все же даму не устраивало, что ее приятельница избрала именно это, а не другое средство, вернее, что этим средством мог оказаться друг дамы, если он уже не стал им de facto.
Дама, правда, взвешивала возможность обольщения мужа приятельницы, — в виде справедливого реванша или просто на всякий случай, — хотя и отдавала себе отчет в том, что подобный шаг может оказаться слишком рискованным. Ибо, если ее друг не стал еще фактическим, а оставался лишь потенциальным любовником приятельницы, то, соблазнив ее мужа, она наверняка дала бы повод к тому, чтобы ее друг из любовника только потенциального превратился в любовника фактического, поскольку не подлежало сомнению, что ее приятельница не замедлит взять реванш. Так что риск был, скорее всего, неоправданным, прежде всего потому, что муж приятельницы не слишком ей нравился.
В создавшейся ситуации она могла бы воспользоваться господином, который как раз обратился к ней со словами: «О, мадам», — либо в виде реванша по отношению к своему другу, уступи тот домогательствам ее приятельницы в случае, если чувства мужа приятельницы — в стадии первоначальной их проверки — показались бы той недостаточно сильными и потребовали решительного испытания, а уж тем более, если чувства мужа уже начали подвергаться таким испытаниям, — либо, чтобы в самом зародыше расстроить планы приятельницы относительно ее друга, доказав ей (а если бы она помимо первого своего друга имела бы еще и другого, второго — это явилось бы доказательством неопровержимым), что тот, первый, основной друг не так уж для нее и важен. К тому же, независимо от ее предположений, будто приятельница стремится испытать чувства своего мужа, соблазняя (только пытаясь, или уже фактически) ее основного друга, — она подозревала приятельницу также, или, если честно, прежде всего, если не исключительно, — в обыкновенной зловредности. И потому, соглашаясь, чтобы «О, мадам», то есть то, с чем сейчас обратился к ней незнакомый господин, имело дальнейшие последствия — она не только ничем не рисковала, но еще и приобретала широкие перспективы. Не говоря уже о том, что незнакомый (пока что) господин — в чем она была уже почти уверена — ей нравился.
