.
Те самые глаза.
Взгляд Майлза содрал с меня слои кожи и пригвоздил к месту. К моему лицу, шее, ушам прилила кровь. У него были самые голубые глаза на свете. Совершенно невероятного цвета. Ладони зачесались от желания взять фотоаппарат и сделать снимок. Мне было необходимо запечатлеть его глаза. Потому что ни освободитель лобстеров, ни Голубоглазый не существовали в реальности. Мама никогда не упоминала о том случае. Она не рассказала о нем ни врачу, ни отцу, ни кому-то еще. Я молча проклинала Финнегана. Он запретил мне приносить на работу фотоаппарат после того, как я сфоткала разъяренного посетителя с повязкой на глазу и деревянной ногой. Майлз указательным пальцем пододвинул ко мне деньги.
– Оставь себе сдачу, – сказал он.
Я взяла деньги и отправилась к стойке.
– Привет! – передразнил меня Такер тончайшим фальцетом.
– Заткнись! Мой голос звучал совсем не так.
– Поверить не могу, что он не откусил тебе голову.
Оплатив счет, я трясущимися руками откинула волосы на спину и пробормотала:
– Я тоже.
Когда Такер отлучился на перерыв, я взяла на себя командование над его стеклянными войсками. Дым сигареты Гаса поднимался к потолку и исчезал в вентиляционном отверстии. Воздух из кондиционера трепал бумаги на доске объявлений. Желая немного передохнуть в ходе Арденнской операции, я потрясла магическим шаром Финнегана, чтобы выяснить, окажется ли успешной атака германских солонок.
Шар выдал мне неутешительный ответ: «Спроси об этом позже».
Совершенно бесполезная штуковина. Если бы союзники последовали такому совету, то гитлеровская коалиция выиграла бы войну. Я не смотрела на Майлза ровно столько, сколько могла. Но в конце концов мой взгляд соскользнул на него, я была не в силах отвести глаз. Он ел как-то напряженно, словно с трудом удерживался от того, чтобы запихать в рот все сразу. Каждые несколько секунд его очки сползали вниз по носу и он водружал их на место.
Майлз не посмотрел на меня, когда я подошла, чтобы подлить воду в его бокал. Я прожигала взглядом его песочного цвета макушку и мысленно умоляла поднять глаза.
И так сосредоточилась на этом занятии, что пропустила момент, когда вода перелилась через край. В смятении я уронила кувшин прямо на стол. Вся вода выплеснулась на Майлза – на его руки, рубашку, колени. Он вскочил столь стремительно, что влетел головой в светильник и опрокинул столик.
– О… черт… Простите меня. – Я ринулась к стойке, где, зажав рот рукой, стоял Такер, лицо которого быстро заливалось краской, и схватила салфетки.
