Вабана была странной, слишком притягательной и обаятельной, чтобы не думать о ней. И её все обожали. Все без исключения. Совсем иным был Нодан. В нём ещё горели огоньки детского задора и весёлости, но, даже приходя в их дом, он оставался мрачным, пытаясь подражать поведению старших охотников. Юноша не смеялся над весёлыми шутками, лишь сдержанно дёргал уголками губ, не рассказывал забавных историй но, когда в вигваме оставались лишь Вабана и Роза, Нодан расслаблялся, начинал рассказывать про охоту и хорошую добычу. Однако стоило Розе обратить на него внимание, как он тут же зажимался, вновь становился сердитым, грубым, отстранённым. Словно боялся её.
Нодан заглянул к ним когда начало вечереть. Он всегда заходил в это время, после того как охотники возвращались в деревню. Сейчас дичи было много, и мужчины прибывали ещё засветло. Нодан передавал добычу Мигуен, которая распределяла мясо по домам, близким по родству к Ките, и давала распоряжения по поводу выделки шкур. Мигуен много времени проводила с вождём, пытаясь поддержать его. Для племени Кита остался серьёзным и полным понимания и знаний лидером, но близкие видели, что потеря сына и внука тяжело сказалась на старике. За пару недель на нём отразились десятилетия.
— Опять языком работаете, а не руками? — с порога шикнул Нодан на девиц. В ответ раздались смешки, а Омаки проворчала, что места в вигваме мало и, забрав свою работу и пятилетнюю дочь, покинула маленький домик.
— Зачем пришёл? — неприветливо встретила брата Вабана.
— Вернулся с охоты. Проверяю пленницу, — привычной фразой ответил юноша.
Церемония похорон Войбиго прошла два дня назад. Нодан, как и подобает обычаям, встречал Арэнка. Вождь воналанчи ни словом не обмолвился о ночном набеге на Берлин, но Нодан видел, что оба вождя надолго отлучались и о чём-то беседовали в большом вигваме Киты. После этой беседы Кита отложил торговую процессию в Берлин, а также велел воинам Войбиасен быть начеку и не оставлять следов. Деревня под Белой Горой была хорошо спрятана рекой и непроходимыми лесами, но было видно, что осторожный вождь напуган, и беспокойство его не беспочвенно. Воналанчи покинули обжитые места и отправились на север, спасаясь от гнева белолицых. О причинах переезда никто вслух не говорил, но многие догадывались, что если Рей продолжит бесчинствовать в Нью-Гемпшире, и пеннакукам так же придётся искать более безопасное место.
Зато Коггин долго и подробно рассказывал воинам Войбиасен как убивал белого в течении четырёх дней. Он также пригласил мужчин с Белой горы участвовать в его набегах на йенги, но Кита строго пресек все попытки юноши.. У вождя всегда находились веские доводы против столкновений, но никто не считал его трусом. Кита был разумным сахем[1], и потому его деревня процветала.
