Шерман внимательно слушал и лишь два раза пребил меня, чтобы спросить, почему ученые не отказались проводить этот опыт и почему я после катастрофы не обратилась в департамент – ведь тогда бы судили этих четверых.
Они не могли отказаться. Я поняла это потом - то, что наш Исследовательский городок был очень красивой и удобной, но клеткой. Да, ученым создали все условия для работы, на исследования выделяли крупные суммы, покупалось новейшее оборудование, сотрудникам выдвали квартиры и мобили, но кем бы они стали, уйдя оттуда? Да никем, такими же, как Штеф, «чекнутыми» изгоями. Да, дети этих ученых, и я в том числе, получали при ИИМА отличное образование – в нашей школе преподавали профессора и доктора наук, работающие здесь же, нас обучали по спецпрограммам и на Государственных годовых экзаменах, которые мы потом сдавали в Партоне, наша группа получала высшие баллы. Но молодежь агитировали оставаться, привлекая к участию в различных проэктах, оплачивая дистанционную учебу. Меня в Квент тогда отпустили с большим скрипом и лишь потому, что дистанционно такому не обучают, учебу оплачивали родители, да еще и ворох бумаг о неразглашении подписать заставили. Да, в Городке было все: магазины со спецснабжением и символическими ценами, кафе, кинотеатр, оборудованный по последнему писку техники фитнесс-центр, клуб Мирнорго Атома с баром и дискотекой, бассейн и прочая. Но периметр был открыт с 8:00 до 20:00, войти и выйти можно было лишь по карточке жителя, а в другое время – так вообще лишь по спецразрешению . Так же, как и поехать в другой город или в отпуск. К тому же, на 50 миль вокруг не жил никто. Да куда бы они делись, с подводной-то лодки?
А насчет департамента... Кто бы мне поверил? И долго бы я прожила после этого? Да на первом же перекрестке меня бы сбил мобиль без номеров или же в темной подворотне наркоман бы прирезал с целью ограбления. Веди они смогли замять смерть более тысячи человек, а одним больше или меньше....
Рассказывая , я словно заново переживала все это и лишь с огромным усилием не впала в истерику. Мой голос звучал как-то отстраненно, а в конце рассказа я уже еле сипела, так как горло пересохло, а прерываться я не хотела, чтобы не сорваться. Наконец я замолчала и облизала пересохшие губы.
- Пить хочешь? – вдруг спросил он.
- Да.
Шерман протянул мне бытылку с водой, которую он раньше взял с прикроватной тумбочке и поставил затем возле своего кресла, и выпила оставшуюся в ней воду мелкими глотками. А потом он заговорил.
