Кстати, старший инспектор Старк поддержал меня в том, что «старые» вещи не всегда являются хуже «новых». Именно на газовой плите, например, можно было приготовить самые вкусные в Союзе Государств блины, какие он ел будучи ребенком у теперь давно уже покойной бабушки. После этой фразы мы больше ниочем не разговаривали, ровно в 10:30 он направился к выходу, но уже в дверях сказал, что вдруг вспомнил еще один важный вопрос и не мог бы он прийти еще раз завтра в это же время? Уж не знаю почему, но я ответила положительно и в среду, не смотря на суперсовременную систему очистки воздуха, вся моя квартира «благоухала» блинным чадом.....
Это были очень странные «допросы», которые длились 13 дней, если считать тот самый понедельник, с 9:00 до 10:30 без перерывов и выходных. Он больше не спрашивал меня о Стоуне и темами разговоров были самые разные вещи. И еще на третий день мы перешли на «ты» и стали называть друг друга по имени. Старший инспектор...то есть, уже Шерман сам это предложил. Сказал, что когда я ему «выкаю» и обращаюсь «старший инспектор Старк», то он чувствует себя старой развалиной, сидящей в кресле с массажем и подогревом и занимающейся перекладыванием бумажек. Я легко согласилась, аргументировав это самое согласие тем, что до развалины ему еще очень и очень далеко и к тому же, все кресла и стулья у меня самые обычные. В ответ предложила звать меня «Лика» - ведь если он и дальше будет «мисскать», то у меня язык не повернется сказать ему «ты». Это официальная версия. А неофициальная...Мне вдруг захотелось, чтобы он называл меня по имени...Ах да, темы наших разговоров. Да обо всем! Кроме прошлого. Моего. Как только разговор заходил о родителях, детстве, школе, подругах, с которыми я дружила до начала карьеры, то я сразу отмахивалась – «что было – то сплыло, надо жить настоящим, а не прошлым!» Если же он пытался применить всякие «департаментские» психологические приемчики, то я просто замолкала и смотрела в окно. Намек был понят и в конце концов он угомонился. А вот все остальное – пожалуйста! Начиная от политической обстановки в Союзе и заканчивая книгами, фильмами и музыкой. Удивительное дело, но наши взгляды и вкусы во многом совпадали, он даже смеялся над моими шутками, которые раньше никто не понимал. Через пару дней он попросил у меня почитать ту самую книгу, которую он тогда «выделил» на полке. «Только с возвратом!» - согласилась я. Купленная мной на барахолке во время первых гастролей, эта книга оказалась просто кладезем различных перлов и именно из нее я почерпнула свой «словарь из 30 слов» (немного измененный под наше время) для общения с прессой, а фразочкой «до свиданья, дефективный» отшивала самых навязчивых и противных поклонников.
