Миа нервно закатила глаза. Это его изречение все знали наизусть.
— Так найди уже себе кого-нибудь из портового квартала, — сорвалась Саммер. — Тогда, по крайней мере, пьяным идиотам будет на что поглазеть. Ведь как раз об этом идёт речь в пьесе, не так ли?
В некоторые дни ей было легко играть свою роль: чересчур гордая девушка с южных островов, которая никому не позволяла ничего себе предлагать. Но сегодня даже этот навык давался ей бесконечно тяжело. Она всё ещё была сбита с толку. «Это ничего не значит, — повторяла она себе, словно молитву. — Это всего лишь были перчатки. И короткая раздражительная реакция на них». Тем не менее, она была поражена, как ей удалось довести свой выход до конца. Во время заключительного поклона она не надела маску и лихорадочно обыскивала глазами каждый ряд. Но мужчина исчез. «Конечно. Это был какой-то зритель, который ушёл. Вероятно, он схватился за спинку стула, когда вставал, и тебе не повезло посмотреть на него именно в этот момент». Звучало неплохо. Разумно. Но почему это не успокаивало её?
— Она ещё наглее! — кричал Морт. — Я вообще не понимаю, за что тебе плачу! Это ты должна возместить мне ущерб, за то, что испортила мою пьесу!
— Чаевыми тоже возьмёшь? С тем, сколько ты мне платишь, компенсация окажется весьма незначительной.
— Если это всё, чему ты научилась в театре в Кандуране, то я ещё слишком много тебе плачу!
Саммер фыркнула.
— В Кандуране, по крайней мере, следили за тем, чтобы в переднем ряду не сидели всякие сумасшедшие. Только не говори, что не видел того толстого рыжеволосого парня, который пялился на меня, словно обезумевший. И знаешь, что? Он прятал нож под своей курткой! У вас бы тоже слова застряли в горле!
Ухмылка Аны исчезла с лица, и даже Морт побледнел. Финн выглядел так испуганно, что Саммер пришлось опустить глаза. «Ложь удаётся мне всё так же хорошо». Иногда для неё это было загадкой, как легко она могла заслужить доверие людей.
Саммер хотела убрать выбившуюся прядь волос за ухо, но заметив, как сильно дрожит её рука, оставила как есть. Вместо этого она встала, сбросив платье с плеч и грубо выдёргивая золотых стрекоз из волос.
— В Кандуране я была актрисой, — прокричала она с точно высчитанной долей обиды. — Здесь же, напротив, мы все марионетки, Морт — исполнительный скот и лёгкая добыча для так называемой публики.
И хотя Морт налился ярко-красным и набрал в лёгкие воздуха, чтобы на неё накричать, Саммер чувствовала, что уже давно выиграла.
