– А у вас СПИД. Анализ показал положительный результат. Вы отдыхайте, отдыхайте…»
Перечитала, подумала: а ничего получилось? Я молодец! Не только красавица, но и умница! Хорошо, что у меня есть ее дневник! Надо лишь обработать записи. Я же говорила, что эта история произведет фурор! Меня ждет слава. А все эти цветочки-василечки мой чуть не ставший мужем пусть нанимает продавать кого угодно. Хоть Лилий, хоть Маргариток. Тех, кому еще не приелся весь этот букет.
«Не было у нее никакого СПИДа, – вспомнил Алексей, заезжая вечером на стоянку. – А все говорят, что был. Странно это».
Он уже подходил к будке охранника отметить пропуск, когда заметил мужчину, копающегося в багажнике новенькой машины. Леонидов задержался, потому что мужчина показался ему знакомым. Тот, наконец, распрямился и захлопнул багажник, засовывая в карман куртки какие-то бумаги.
– Петр Александрович! – окликнул его Леонидов. – Добрый вечер!
Воробьев вздрогнул, обернулся и близоруко прищурился:
– Добрый вечер.
Алексей подошел поближе:
– Нам с вами не по пути?
– Вы?! Э-э-э… Полиция? – Воробьев затрясся.
– Нет. Я не служу в полиции. Но живу в соседнем подъезде. Ну что, пойдемте пропуска со стоянки отмечать?
– А какое отношение вы имеете к этому делу?
– Мы с Сергеем Барышевым, который привлечен к расследованию, давние друзья. Так что, на автобус или пешком?
– Мне еще в супермаркет надо зайти, – отговорился Воробьев. – Нам не по пути. Всего хорошего.
– Да бросьте! – Алексей придержал его за рукав и тихо спросил: – Что, другого способа нет?
– Какого способа? – испугался Воробьев.
– Ведь у вас в кармане документы.
– Нет!
– Вы хотите их продать. Сегодня ведь?
– У меня дети, – сказал Воробьев.
– У меня тоже. Так что, будем дальше воспитывать наших детей, или вы в тюрьму сядете?
– В какую тюрьму? Я только денег хотел!
– Значит, пешком пойдем? – уточнил Алексей. – Погода-то неплохая. И ветер утих. У вас родители живы?
– Родители? – удивился Воробьев. – А почему вы… У жены. Мама. Да, жива.
– А не тяжело ей будет с двумя девочками управляться? Одной?
– С двумя де… Слушайте, да что вы пристали! Я только денег хотел. Разве Вика мало страдала? Разве он не должен мне как-то компенсировать?
– Это называется вымогательством.
– Я только денег… – в третий раз повторил Воробьев.
– Петр Александрович, это статья, – мягко произнес Алексей. Детей ему стало жалко. – Скажите, вы знали Маргариту Семенову? С третьего этажа? Ту, что убили последней?
