– Дай сюда! Я лучше на словах.
– Да, на словах оно как-то лучше, – хмыкнул Алексей.
– Поговори! Не у каждого жена учительница. Да еще русского языка и литературы. Короче, он затащил ее в тот закуток, откуда мусор вывозят. И там прикончил. Тем же способом, что и двух других.
– Разул?
– Нет.
– А размер ноги?
– Не помню.
– Серега!
– Да ты дальше смотри! Он выскочил из закутка, и как раз в это время у подъезда остановилась машина. Дамочку из местных кавалер до дома подвозил. Оба сообразили, что дело пахнет керосином, заглянули в закуток, откуда мужик в бежевом пальто, как ошпаренный, выскочил, и там увидели убитую Маргариту. Кавалер по мобильнику сразу же в полицию принялся звонить. А я ему по приезде фотографию Анашкина: бац! Он это. Точка.
– Запятая, Серега, запятая.
– Да ну тебя! Мне только что сказали, что Анашкина задержали. Он даже до дома не успел доехать!
– А ехал туда? Домой?
– Да какая теперь разница?
– Слушай, Серега, не будем больше злоупотреблять гостеприимством Розалии Марковны. И пудель волнуется. Двенадцать часов ночи. А у него наверняка режим.
– О, черт! Опять от Аньки попадет! Двенадцать часов! Поедешь со мной в отделение? На Анашкина глянуть?
– Ну уж нет. Пудель мне как-то симпатичней.
Леонидов присел на корточки, протянул руку к забавной мордочке:
– Что, напугали тебя? Все друг. Спать. Да, спать.
Он зевнул, пудель согласно тявкнул. Барышев снова с опаской отодвинул от собачьей морды свою ногу:
– Цапнет еще. Ты бы, Леша, того. Подальше. Собака все-таки.
– Да ты посмотри, какой он забавный! И маленький.
– Все они… Маленькие, пока забавные. То есть наоборот. Ну его. Не люблю собак.
Барышев закрыл папку и пожелал Розалии Марковне спокойной ночи. На улице Леонидов, зевая, спросил:
– А что пакет? Я твой опус до конца не успел дочитать.
– Какой пакет?
– С подсолнухами. Что в нем на этот раз было?
– Йогурт, два глазированных ванильных сырка, сдоба с вишневой начинкой… О, черт! – Барышев сообразил, что попал впросак. – Откуда ты узнал про пакет? Не надо, Леша. Без фантазий. Да Анашкин это! Я тебе говорю, что Анашкин!
– Ты, Серега, напрасно так быстро ставишь точки. Ошибок, конечно, не сделаешь, но и суть не передашь. И будет в итоге полная ясность, но без всякого смысла. Если даже твой Анашкин сегодня расколется, то и тут я бы не спешил. Убитую-то Маргариткой звали.
– Маргаритой, – поправил Серега. – Она была подругой Лилии. Лилия – подругой Виктории Воробьевой. Виктория проболталась о делах на фирме Лилии, та Маргарите. Он убил сначала Лилию, потом свою бухгалтершу, потом девушку, которая могла что-то знать. По случайному совпадению она оказалась Маргаритой. Вот и все. Точка.
