Невидимая, но чудовищная сила неодолимо оторвала его от провалившегося в пустую нору чужака, отшвырнув назад, словно переломанный куст. Только кувыркнувшись несколько раз, он смог остановиться, глубоко взрыхлив когтями почву. И затряс головой, приходя в себя. Сознание молодого охотника помутилось, восприятие мефа распалось на множество отдельных бессмысленных фрагментов. Но его кости остались целы.
Один из «ра», в запале охоты не сумев оценить состояние Куэнкэй-Ну, по его примеру храбро прыгнул в пустую нору, не желая упускать добычу. И тоже кувырком отлетел назад.
Мысли Куэнкэй-Ну прояснились. Взгляд упал в пустую нору. По ту сторону стояли чужаки в панцирях. Стражи. Их верхние конечности держали причудливые предметы, чем-то похожие на толстую лапу, чем взгляд так смертелен, но все же иные. Вождь гацу рухнул плашмя перед ними, не добежав…
Инстинкт подбросил Куэнкэй-Ну в воздух. Смертоносный шелест прошел прямо под ним, настигнув соплеменника, поднимавшегося на лапы после ошеломляющего падения. Что-то быстрое и многочисленное впилось в его тело, разрывая плоть и дробя кости. Бесформенным комком «ра» рухнул на землю, заливая ее маслянистой кровью.
Куэнкэй-Ну еще находился в парящем прыжке, когда его гнев обрушился на разум чужаков, вогнав в них жоэстэ. Сила выпада удивила его самого. Панцирники замертво рухнули в чужую траву неведомых территорий – словно осыпались отмершие родильные мешки кахью, которые опадают с веток перед сезоном сна. Ванару выплеснулась из их тел, словно вода из утробы изъеденного черротоками водяного дерева. Вождь гацу тоже остался лежать рядом с ними, так и не сумев подняться.
После этого больше никто не противостоял куарай.
Добыча оказалась богатой. Такая добыча с лихвой восполнит непредвиденные потери племени. Куэнкэй-Ну вместе с другими охотниками пересчитал тела – лапа, лапа и еще лапа, да еще лапа с той стороны. Да, там добыча недоступна, но и угрозы от стражей гацу больше нет…
Незнакомый далекий звук рождается где-то вдали, нарастает, повышаясь до грозного гула. Куэнкэй-Ну замирает, сразу сообразив, что происходит. Гнездо чужаков снова отправилось в полет, этот звук, слышанный хоть раз, уже ни с чем нельзя спутать.
Но добыча осталась…
Добыча, на которую уже нашлись новые желающие.
Воины куарай дружно издают полное ненависти и ярости шипение. В их мефа врывается ощущение присутствия множества мантулис, стремглав несущихся к ним со стороны гнезда
