Истома холодно поклонился гостям и спросил строго попа:
— Где ты пропадал, дед? Думал я, уж не доспелось ли чего с тобой?
— Ох, чаделько! — вздохнул поп, пряча глаза от внука.
— Што, аль опять на кобыле лежал? — с нескрываемой брезгливостью допытывался Истома.
— Лежал, внучек! — стыдливо ответил поп, глядя на Истому глазами преданного пса. — Опять пороли, окаянные! Ну, поводи: доберусь я до их! Всем теперь буду говорить, что киновеарх святокупствует, священников по мзде поставляет. А божья благодать не репа: за деньги ее не след продавать!
— Молчи уж, скоморох! Сам хорош. Молитвами, ровно калачами, на базаре торгуешь.
«А внучек-то с характером!» — подумал Косаговский, почувствовавший с первого взгляда симпатию к Истоме. Но ему стало жаль и попа, боявшегося поднять глаза на внука, а потому, чтобы выручить его из неловкого положения, Косаговский спросил:
— А скажите, чем занимается ваш внук? Кто он?
— Истома-то? — встрепенулся обрадованно поп. — Худог он, еже есть сказаемо, изограф.
— Художник, — понял наконец Косаговский, — живописец. Что же вы рисуете?
— Спаса всемилостивого пишу, — ответил нехотя Истома.
— Богомаз, значит! — резюмировал Птуха. — Ну, это нам без надобности.
Истома вспыхнул. Девичье лицо его налилось гневно кровью. Но он сдержался. Молча сдернул с полатей тулуп, надел и, подойдя к попу, выставил руки, сложенные в пригоршню.
— Благослови-ко, дед, за жеребенком сходить.
«Да ведь это же настоящий Домострой! — опешил Раттнер. — Истома откровенно презирает деда, а все же для такого даже пустяка просит у него благословения».
IV. «Слово и дело государево!..»
1
«…1717 год. Год учреждения Петром инквизитората для борьбы с «религиозным вольнодумством» — расколом.
На площади города Юрьевца-Поволжского, где когда-то жил и проповедывал «огнепальный» протопоп Аввакум Петрович, стоит многоголосый плач, слышны крики возмущения. Изможденный старик, один из бродячих расколоучителей, рассказывает о тех муках, какие терпят люди старой веры в застенках страшного Преображенского приказа. Вдруг из толпы раздается жуткая фраза:
— Слово и дело государево!..
Люди городского воеводы хватают проповедника. Толпа в ужасе разбегается.
По городу ползут слухи: из Москвы царем послана в Юрьевец воинская команда ловить и пытать раскольников. Две трети населения Юрьевца — раскольники. Старики. готовятся умирать, пострадать за старую веру. Пылкая молодежь призывает встретить царских солдат вилами и топорами. Сошлись на середине: убежать из Юрьевца.
