Столько времени прошло, а Ярушке до сих пор их не хватало.
Если бы родители были живы, многого бы не случилось...
Теперь одна надежда на Анджея. Брат её, хоть и слыл гулякой да мотом, но за сестёр своих всегда стоял горой.
***
Анджей несся по купеческим палатам, подобно буйному вихрю. Слуги испуганно рассыпались по углам, остерегаясь невзначай получить пинок под некстати подставленный зад. На лице молодого боярина бушевала буря: глаза сверкали, подобно грозам, губы сжаты, брови сошлись на переносице сплошной дугой.
Двери в хозяйскую комнату впечатались в стену мощным ударом ноги.
- Любава, ты ничего не хочешь сказать, прежде чем я разорву твой смердящий рот до ушей?
Анджей был не на шутку взбешён, и Любашка в страхе вцепилась пальцами в подлокотник, прикидывая, звать ли слуг. Но слуги не поднимут на него руку, уж больно знатного он роду, а за такое - смерть. От Саввы, лицемерного труса, помощи не дождёшься, особенно после взбучки, которую она устроила ему накануне. Так что приходилось уповать на собственный лисий нрав.
- Ярина оскорбила мой дом, брат. Позарилась на моего мужа, и я...
- Даже не хочу слушать! На твоего Савву позарится лишь слепая корова.
- Но он мой муж, - спокойно возразила Любашка, с трудом подавляя гнев, клокочущий в груди, - да, он не вышел лицом, зато он знатный купец. И денег у него побольше, чем у некоторых.
- Это ты на что намекаешь?! - Анджей ещё больше рассверипел и сжал рукоять меча.
- А что я такого сказала, брат? - осмелела Любашка, - Это ведь ты промотал отцово богатство, и глазом не моргнул. Теперь твоя Купава думает, идти ли за тебя замуж. А ведь её отец вовсе и не знатен. Торгаш!
- Я вот сейчас отрублю тебе косы - будешь потом бояться на люди показываться! - пригрозил брат, но голос его стал тише. Рука скользнула по ножнам и убралась на пояс. Видно, Любашка задела его за живое.
- Не обо мне сейчас речь, - добавил он, чуть успокоившись, - зачем ты сестру затеяла со свету сжить?
- Да не сестра она мне вовсе! Выродок от какой-то залётной девки!
- Не смей! - Анджей несильно ударил её ладонью по лицу. Любашка притворно заплакала.
- Алеля растила нас, как своих. И сердце её за тебя болело не меньше, чем за Ярину. И она поддерживала отца, чтобы он не выдал её замуж вперед тебя, и не было тебе позора. А ведь могла бы и наоборот - отец её слушал!
- Да она искала жениха получше!
- Прикуси свой злой язык! Зайяр был знатного рода.
- Но она извела его, - прошипела Любашка.
