Новое политическое руководство, особо не заморачиваясь, просто ткнуло пальцем в небо. Мыслители проследовали по заданному направлению взглядами и узрели Луну. Пожали плечами, мол, клиент всегда прав, и принялись мудрить над её колонизацией, не спрашивая «зачем?» даже у себя. Спустя десятилетие, после череды успешных, как их стали называть, «бизнес-конфликтов» в разных уголках и даже целых регионах планеты, никто особо не удивлялся успехам — Россия попривыкла к статусу сверхдержавы и удивляться стало невместно. Тем более, гордиться действительно было особенно нечем, заклятые партнёры тяжело дышали в затылок, заставляя энергичнее шевелить булками… то есть извилинами, конечно. И, хотя, казалось бы, в космосе все направления доступны, миновать Марс не было никакой возможности. Тем более, с весомым лунным технологическим багажом.
Итак, рождение первого из «семицветика» Россия отметила, приступив к колонизации Марса, делать-то ей уже было нечего.
* * *
Кстати, в стране нашлось достаточно народу, которому толком нечем было заняться. Порой люди переживали личные или творческие кризисы. Причём, оставаясь достаточно здоровыми физически и душевно, чтобы понять и исполнять довольно сложные обязанности. Ведь вахтовым методом Марс не освоишь — только на дорогу уходит два года! Люди отбывали на пмж, или, если официально, по двадцатилетнему контракту. Хотя все, конечно, понимали, что никто не потащит за миллионы километров горючку для их возвращения. Вот если они на месте найдут топливо, тогда — очень может быть, а иначе — вряд ли. Но переселенцев не очень заботило, что будет через двадцать лет — они получали «всё и сразу». Их непризнанные творения признавались и рекламировались. Издавались их биографии. Саму подготовку будущих марсиан превратили в реалити-шоу. Правда, через два года, после высадки на Марс первых колонистов, оно с прайм-тайм перешло на «после обеда», но с эфира его так и не сняли. И после всего, что они наговорили о любви к Родине и миссии настоящего человека, «марсианам» было неудобно мычать о возвращении. Ведь кроме любви к Родине, других привязанностей у них не было — специально таких подбирали.
Корабли строились на околоземной орбите, экипажи сначала обживались на орбитальной станции, и каждые полгода очередной пилотируемый аппарат уносило к красной планете. На месте все его узлы и модули использовались для строительства колонии. Через два года после старта первого корабля в прямом эфире состоялся сеанс связи с Российской марсианской колонией. Хотя в цивилизованном мире её называли земной колонией, даже включили в список «достояния человечества» вдобавок к Сибири, Крыму, представителям российских секс-меньшинств и несистемной оппозиции. В мировых СМИ едко прокомментировали пафосность, вопиющую нетолерантность с имперскими амбициями главного марсианского ватника, и, сделав вывод, что вата и на Марсе таковой остаётся, на время успокоились. Тем более, что все последующие сеансы связи проходили в закрытом режиме.
