И именно поэтому нельзя терять голову, напомнила себе Франческа. Вздохнув поглубже, она скупо улыбнулась.
Сайрус всегда был человеком долга. Пока ее намерения не идут вразрез с его принципами, лучшего союзника ей не сыскать. Но как он отреагирует на известие, что Авилом, возможно, правит демон? Вдруг он и сам теперь демонопоклонник? Нужно выбирать слова и действовать с оглядкой.
– Франческа! – поправила она, повысив голос.
Вуаль шевельнулась, выдавая недоуменное движение губ.
– Что?
– Называй меня Франческа, будь любезен. Никаких Фран.
Светло-карие глаза сузились.
– Франческа, что происходит в святилище? Мне нужно разобраться.
– Несколько часов назад ликантропы напали на караван, проходящий через Северные ворота. Раненых доставили в лечебницу. Женщина по имени Дейдре заявила, что поражена ликантропским заклинанием и спасти ее могу только я. Когда я ей занялась, она была уже при смерти. Легкие сдавливал неизвестный текст. Я попыталась его развеять, но он перекинулся на сердце, и она умерла – у меня на столе. А через несколько секунд ожила.
– Что?!
– Ожила. Она оказалась аватарой – хранительницей части божественной души.
– Канонисткой?
Франческа покачала головой.
– Но если она не канонистка, как ей удалось пробраться в Авил? Селеста уничтожит любое божество, не включенное в Небесный канон. Может, она служит Кейле?
– Не знаю.
– Святые небеса, Франческа, а кто должен знать? – осведомился он тем самым саркастическим тоном, который обычно приберегал для личных перепалок.
– Да постой, Сайрус, ты прав. Конечно, знаю. Слава Всевышнему, что прислал тебя раскопать эти ценные сведения в моей никчемной башке. Кто еще, кроме самодовольного индюка с мозгами чуть побольше грецкого ореха, мне бы в этом посодействовал?
– Ты все такая же, – рассмеялся Сайрус. – Или бальзам на душу, или плюешься ядом, третьего не дано. И лексикон все такой же древний. Кроме тебя и моей бабушки, никто не называет Создателя Всевышним.
Франческа стиснула зубы.
– Хватит языком трепать, лучше слушай.
Она рассказала, как вытащила Дейдре на крышу под вой теряющих дар речи обитателей лечебницы. Ни Тайфона, ни возможное использование Сайруса демоном в качестве прикрытия она упоминать не стала. Зато передала слова Дейдре о том, что афазию вызывает Саванный Скиталец.
– Скиталец – это сказки, – недоверчиво уставился на нее Сайрус.
– Афазия была самая настоящая, – заверила Франческа и, вспомнив, как держала в руках сердце Дейдре, почувствовала неожиданное озарение. Кажется, у нее найдется страховка от принципиальности Сайруса, грозящей поставить под удар их обоих. Ему, правда, не понравится… если он, конечно, узнает. Франческа посмотрела на иерофанта. – Между прочим, заклятье могло поразить и тебя.
