– Прости! – выдавила Вивиан сквозь рыдания. – Прости, прости. Я ошиблась. Я не знала, какой он.
Лотанну покачал головой.
– Это… оно. Оно… ушло… я не делал…
Но ей сейчас было не важно, кто заставил чудовище убраться и пощадить свои жертвы. Главное, что они с Лотанну могут дышать.
Лотанну подобрал томик с призраком Шеннона, и они ринулись по лестнице, перешагивая через раздавленных в лепешку людей, прочь из таверны, на улицу, залитую теплым предвечерним солнцем.
Вздрогнув всем телом, Дейдре очнулась в неподвижном зеленом пруду. Топиться ей еще не доводилось – табу, наложенные Тайфоном на ее сознание, попросту не позволили бы надолго задержаться в глубине. В этот раз провернуть такой фокус ей удалось лишь благодаря частичному параличу.
Рефлекторно попытавшись вдохнуть, Дейдре обнаружила, что легкие заполнены водой. Тогда она встала – пруд был где-то по грудь – и начала откашливаться.
С безоблачного неба потоком лился солнечный свет, однако Дейдре, бредущую к бортику и вылезающую на садовую дорожку, била непрерывная дрожь.
Саванному Скитальцу, который сейчас бушует где-то в городе, придется прервать свое увлекательное занятие и заново отловить ее для Тайфона. Демон, судя по всему, отправил Скитальца расправиться с астрофельскими гостями, а ее разрешил парализовать как вероятную помеху. На астрофельцев Дейдре было плевать, она утопилась исключительно чтобы Скиталец, разделавшись с волшебниками, не пустился на охоту за Франческой.
Но самоубийство лишило Дейдре последнего козыря. Теперь Тайфон перероет всю ее память и выяснит, как она освободила Франческу и призрак Шеннона.
От налетевшего прохладного ветерка Дейдре задрожала еще сильнее.
Обернувшись, она посмотрела на зеркальный пруд. В неподвижной глади отражался купол святилища, высокие стройные пальмы и выстиранное остроземское небо. Как странно, что именно здесь закончится ее жизнь. Она вспомнила о родных краях – зеленом покрывале долин, свинцовой осенней хмари, весеннем разноцветье лугов, снежных шапках на зимних горах…
Сейчас, в краткий промежуток между гибелью и вселением демона, она свободна. Она снова ненадолго стала смертной. Она может умереть по-настоящему, и тогда Тайфону ее не достать.
Она вновь вернулась мыслями к своим оставленным сыновьям и никогда не виденным внукам. Подумала о Никодимусе, Шенноне и Франческе с их великими замыслами и бесконечной борьбой. Ей такой не быть, ее сердцем всегда владела одна лишь богиня, единственная ее истинная любовь. Ее Боанн.
