- А если не покорить, то какой глагол лично вам больше всего подходит?
- Жить. Я живу в Париже. Я обожаю его. Количество музеев, выставок, показов мод - очень большая концентрация культуры, за которой нельзя уследить. В Париже много необычных выставок. Приведу пример: скульптура барокко из Панамы. Сомалийские маски восемнадцатого века. Албанские вышивки эпохи турецкой диктатуры. Мне интересен такой интернациональный подход к делу и нетривиальность тем.
- Вы знаете рецепт невозможного - как стать звездой на Западе?
- Я никогда не унываю. Нет работы в Европе? А где есть? Я собираю чемодан и становлюсь звездой в Гонконге. Маленькие страны для меня, как орешки. Прочесть лекцию, устроить выставку? Пожалуйста. Могу прийти в красивом костюме на лекцию о моде. Дать хороший обед и позвать местных звезд, собрав при этом журналистов. Дать свои портреты, фотографии, а главное - биографию. А у меня есть биография. Сорок девять стран визитов, двадцать пять стран профессиональной работы. Все. Вопросов нет. Маленькие страны с удовольствием меня берут. В Турции у меня было двенадцать постановок и два раза турецкого "Оскара" получил. Турки мне говорят: "Ну вы же наш, родной, турецкий". А в Китае говорят, что я их, китайский. Потому что я вникаю во все их проблемы, я никого не презираю.
- Вернемся к вашей знаменитой коллекции. Ее можно посчитать?
- О, да-да! Три с половиной тысячи предметов: пятьсот платьев - и нетеатральные, а только бытовые вещи восемнадцатого-девятнадцатого веков, лучше, чем во многих здесь музеях. И около трех тысяч аксессуаров - зонты, ридикюли, обувь, лорнеты, украшения, кошельки... У меня есть, скажем, чудные черепаховые веера эпохи рококо. Я регулярно коллекцию выставляю, и последняя моя огромная выставка была в Гонгонге. Сейчас будет в Сиднее.
- Что вы чувствуете, когда все это держите в руках?
- Любовь. Да, я получаю деньги за эти выставки и не скрываю этого. Но никогда не даю это носить, разрушать, и ни за что не дам в кино.
Многие вещи приходят по частям. Однажды я работал в Мехико в национальном мексиканском балете и купил там в антикварном магазине половину веера. Поехал на следующий год, и у другого торговца продавалась другая половина этого веера.
Конечно, у меня потрясающая коллекция русской миллионерши Татьяны Самсоновой. Это бабушка одной моей близкой подруги, жены бывшего артиста с Малой Бронной Александра Курепова. Армянская миллионерша, урожденная Налбандова - родственница того самого знаменитого придворного художника Налбандяна, она была хозяйкой водочного завода в России с огромным капиталом. И она уехала в Париж до Первой мировой войны со всеми своими сундуками и модными туалетами. После войны платья укоротились, и она уже сундуки не распаковывала. В тридцатые годы она умерла, сын тоже ничего не распаковывал. Сын умер в девяносто третьем, и только внуки решились открыть сундуки. И там полностью сохранившийся гардероб кокетки десятых годов - чулки, панталоны, корсеты, обувь, юбки, вечерние платья, дневные, зимние... Только шубы съела моль. Но зато шляпы, зонты, перчатки - все в комплекте, цвет к цвету. А еще бриллиантовые колье, которые внуки, естественно, оставили себе и получили большие деньги.
