Одессизм № 2
(исполняется как "О" № 1)
В Одессе детей насилуют едой. Худой ребенок - значит больной. И вообще к детям особое отношение. Я как-то пошел в магазин и вот вижу в углу парадного стоит пара и стоит ребенок. Худой и страшный. Папа зажал его в углу и говорит: "Гриша, у тебя три яблока. Ты съел одно. Сколько у тебя осталось?" Гриша мужественно думает. Отец его бац по голове. Гриша плачет - а-а-а. Я ушел в магазин, где-то полтора часа ходил. Возвращаюсь: Гриша уже сидит на полу, папа возле него. "Ты съел два яблока, сколько у тебя осталось?" Я ушел. Он продолжал мучить его в подъезде. Я вышел, вынес ему яблоко.
- В Одессе, даже если там свирепствовала холера, все воспринималось с юмором.
- А если девушка уходит от парня, это тоже смешно в Одессе?
- Какой юмор - жуткие идут разборки, драки. Не девушек бьют, а соперников. Там нет такого разговора джентльменского. Там сразу бьют и все.
- Вы тоже так поступали?
- Из-за своей жены? Бывало. Одесситы очень вспыльчивы. Они медлительны, они могут какое-то время терпеть. И даже если девушку пригласили на танец, скажут: "Ладно". А если уж прижал или поцеловал руку, то... А потом ей попадает дома, конечно, потому что она была поводом драки. Как моя мама говорила: "Никогда никого не надо ни в чем винить, только себя. Если тебя ударили - ты виноват, если тебя оскорбили - ты не ходи туда".
- Говорят, у вас очень красивая жена. Это значит, что у вас была напряженная жизнь?
- Была напряженная, да. Это честно говорю. Жена не то что красивая, обаятельная. Есть шарм. Конечно, бывали случаи, когда я бесился (сейчас не так, как раньше). Чуть что, я сразу в драку лез. Камнем, кирпичом по голове все, что под рукой. Ну я был маленький всегда, легкий, очень спортивный. И даже, если я видел, что противник сильнее, я мог вжарить и убежать.
Одессизм № 3
(чуть меньше темперамента, мимика
и интонации те же)
У нас в доме культуры была уборщица. Однажды после моего выступления она подошла и сказала: "Роман, вы очень хороший артист. Но вы слишком пересаливаете лицом". Вы поняли это? Так могут сказать только в Одессе. А другая работала в филармонии. Ей было 100 лет или около того. Она любила говорить: "Я умру на контроле". Она рвала трояки и пятерки, которые ей совали в руки вместо билетов.
- Знаете, Роман, мне кажется, что вы себя чувствуете чужаком в Москве.
- Нет. В Москве я привык. Мы же ведь с Райкиным в Москве с шестьдесят второго года околачивались. Мы в Москву переехали ради работы. Потому что в Одессе не хватало публики. Там каждый спектакль шел два-три года. Два месяца мы играли в Одессе, два месяца отпуск и восемь месяцев мотались по стране. И в Москву мы переехали, чтобы не мотаться.
