Казалось бы, собачий коллектив был укомплектован. Но все та же коллективная агрессия по-своему откорректировала ситуацию. Дети, родителей которых следовало бы хорошенько выпороть, во дворе сначала повесили кошку, а потом камнями начали обстреливать ни в чем не повинного щенка. Когда тот уже истекал кровью, его подобрал муж актрисы. Нового жильца окрестили Малыш и выходили, как всех его предшественников. А в 2000 году к дому прибилось еще одно грязное немытое существо, прозванное Чукчей, впоследствии ставшее просто Чуком.
- Валентина Дмитриевна, вы отдаете себе отчет в том, что всех бездомных собак осчастливить нельзя?
- Да, я все понимаю. Но как оставить на улице истекающую кровью собаку? Вы смогли бы? Мы обратились в специальную службу, через которую распространили информацию о двух последних собаках. Надеемся, что кто-то их захочет взять. Что нам позвонят.
- А если не позвонят?
- Ну не выкидывать же их на улицу. Разве что вместе с нами.
Жизнь семьи полностью подчинена собачьим интересам. Муж актрисы даже оставил инженерную должность и летом пребывает со всеми собаками на даче. Делает запасы на зиму, лечит своих питомцев...
Собаки живут так, как хотят. А актриса живет так, как хочется им. И при этом не считает свою жизнь собачьей.
- Если я плачу, то черный Тошка подходит, кладет мне лапу на колено и утешает; так ни один человек не пожалеет.
Таких трогательных историй из жизни актеров-животноводов можно рассказать множество. Наталья Фатеева, Валентина Талызина и многие другие спасли жизнь не одному живому существу.
А еще говорят, что актер - это эгоистическая профессия.
В старом русском театре, не избалованном государственной поддержкой, спектакли выпекались как блины на масленицу: новую пьесу начинали репетировать в понедельник, а в субботу и в воскресенье уже давали премьеру. Актерам в месяц приходилось выучивать по 120 листов текста, а в сезон, длившийся полгода, - до 780. Если к этому числу прибавить товарищеские бенефисы, когда за вечер играли аж по две пьесы, то количество текста доходило до тысячи. Такая статистика невероятна для современного актера, который может рассчитывать в лучшем случае на одну роль в сезоне.
Кто при таких нечеловеческих условиях борьбы за выживание был в театре главным? Его величество... суфлер, который как мышь сидел под сценой, хватал на сквозняках ревматизм и был спасательным кругом для первого любовника, кокетливых инженю и молчаливых статистов. И кто бы мог подумать, что в конце ХХ века театр с легкой беспечно-стью сдаст в музей истории свою главную фигуру. Был ли этот поступок необдуманным и роковым? И что это вообще за люди, которых в глаза и за глаза называли
