- Вы догадываетесь, какой вопрос я сейчас задам?
- Да, меня предавали. И продолжают предавать. Так или иначе это происходит. Сначала я очень болезненно реагировал на такие случаи, но с годами все же приходит, мудрость... И я не то что успокоился, но понял: наверное, так устроен человек. В конце концов, говорю я себе, меня же не отравили. Однако все же больно.
Жалко мне их всех. Вот у животных, у собак такого быть не может.
- А не было желания на все плюнуть и уйти, хоть даже в собачью стаю?
- Понимаете, собаки, как и люди, уходят в стаю не от хорошей жизни. Вот, помню, два года назад я был за городом и пошел в магазин. В узком переулочке я увидел штук пять собак. Они стояли, сбившись в стайку, и смотрели на меня. А я-то знаю, что отступать назад нельзя - бросятся. "Может, я куплю им пожрать, жалко все же", - думал я, продолжая идти на собак. Одна из них, очевидно, вожак, отделилась и пошла ко мне. Я не ах какой смелый, но не испугался, потому что я кусаный-перекусаный. Обнюхал меня вожак - а от меня чем пахнет? Собаками же. И они меня пропустили. Не знаю, пропустили бы меня люди.
- Честно говоря, Юрий Мефодьевич, из нашего разговора я могу сделать невеселый вывод: вы разочаровались в человеческой породе. Да или нет?
- Да, я стал разочаровываться. Но попадаю, скажем, в самую за-штатную больницу и встречаю таких бескорыстных, порядочных людей: врачей, медсестер, которые получают копейки. Во всех профессиях бывают потрясающие люди. Мой сосед по даче - плотник. Таких людей не бывает. Ну не бывает! Ему памятник надо ставить, а он зубы себе вставить не может...
Но возвращаясь к разговору, думается, что во многом виноваты мы, взрослые: мы не учили молодежь так, как собаки учат своих щенков. Я, помню, ругался на свою Ласку, глядя, как она обращается с маленькой Жучкой: "Что ты мучаешь и терзаешь ее?" Я не понимал, что она ее таким образом учила защищаться - и научила. Наша задача - научить детей не огрызаться; научить тому лучшему, что есть в русском характере: доброте к ближнему...
- Не укради...
- Ну, с этим у нас всегда трудно было. А теперь у детей появилось чувство легкости заработка. Стекла у машин протирают! Но это - не заработок, а прикрытая милостыня. Может, это старческое брюзжание - то, что я говорю. А может - человеческая боль: мне все же хотелось бы, чтобы моя внучка жила в нормальном, цивилизованном обществе.
- Интересно, думал ли мальчик из Читы, приехавший в столицу поступать в театральное училище, что он станет командиром большого и не очень-то поворотливого корабля под названием "Малый театр"?
