— Послушай, Храпе, или как тебя там, — сказал однажды Миллефьори, когда Отто ушел, а Фриц все время подтверждал свое согласие, кивая головой, — при всем моем уважении к тебе, хочу сообщить, что мы — я и вот этот дворянин Фриц, который и без того не желает общаться с тобой, имеем намерение избить тебя, но не до смерти, а только до нанесения легких телесных повреждений с незначительными последствиями.
Храпешко схватился за свои садовые ножницы, висевшие у него на поясе, не спрашивая о причине, моментально приготовившись обороняться. Видя это, Миллефьори заговорил опять.
— Конечно, я шучу, мы просто хотели проверить, чтобы удовлетворить мое любопытство и любопытство моего коллеги, правда ли то, что говорят о тебе на всем пространстве от Шалу до Шварцвальда.
— А что говорят?
— Что ты просто обычный разбойник!
Дочь мастера Отто.
Мандалина.
Она была ни толстая, ни худая, ни высокая, ни маленькая, ни широкая, ни узкая, ни молчунья, ни балаболка.
Одним словом, хороша.
Она часто вертелась во дворе у Отто, носила воду работникам, иногда работала в саду. Интересное дело, но она всегда смотрела только перед собой и никогда ни налево, ни направо. Храпешко не то чтобы на нее засматривался, но как-то все же поглядывал. Он ничему в ней не удивлялся. Он думал, что тут все женщины такие, и нечего над этим долго размышлять.
Во всяком случае, когда в минуты отдыха Храпешко и пытался оценить ее качества по шкале от одного до пяти, то таблица выглядела следующим образом:
Неразговорчивость 4
Разговорчивость 3
Рост 3
Толщина 4
Тонкость стана 4
Глупость 4
Вот такие оценки. Вскоре, к своему удивлению, он осознал, что среди них нет ни одной пятерки.
Это и привело его к мысли, что с учетом оценок и, принимая во внимание тот факт, что и другие об этом думают, в какой-то момент в ближайшем или отдаленном будущем он сможет с ней заговорить.
Его подстегивало и то, что средний балл, полученный ею за положительные черты, был выше, чем средний балл за черты отрицательные. Конечно, вычисление средних значений в общем-то превышало возможности Храпешко, но он обратился за помощью к местному математику.
Но как Храпешко пришло в голову оценивать эту юную даму? И, в конце концов, подумал ли он, а не оценивают ли его, и если да, то какие оценки превалируют, положительные или отрицательные?
Вообще-то в доме Отто были и другие женщины и, возможно, покрасивее, чем его дочь Мандалина, но в этом Храпешко пока еще не разобрался. Хотя оценка девушек была своего рода игрой, в которую он часто играл, когда ему совершенно нечем было заняться, а когда он ходил в церковь, то до сих пор засматривался на прекрасные витражи, про которые он, кстати, узнал, что они так называются.
