Обедать мы отправились в небольшой придорожный отель – очень тихий и непритязательный, без всяких изысков, зато с изумительно вкусной домашней кухней. Говоря «домашней», я, конечно, не имею в виду наш дом. Как-то ты рассказывала мне, что по окончании периода молочных смесей и жидких кашек обратилась к нашему педиатру – светилу медицины, большому, красивому и мудрому человеку, которого я всегда немного побаивалась (однажды, когда я разревелась у него в кабинете, он просто выставил меня вон), – за советом о том, чем меня кормить. Ты призналась, что в жизни не прикасалась к кастрюлям и не имеешь ни малейшего желания менять к ним свое отношение. Доктор Сауледа тебя успокоил: если в холодильнике есть молоко и молочные продукты, какие-нибудь фрукты, может быть, немного ветчины, а в буфете – сухое печенье, то волноваться не о чем.
Так что мы еще в детстве стали экспертами по французским сырам и узнали, что в холодильнике всегда должна храниться – на всякий случай – бутылка хорошего шампанского. Нас не удивляло, что ужин мог состоять из торта, купленного в любимой кондитерской «Саша». Кухня у нас в доме использовалась только для того, чтобы разогреть готовые блюда, которыми мы потчевали гостей, да еще домработница варила здесь для собак отвратительную на вид и запах бурду из риса и печенки, – они пожирали ее с завидным аппетитом, пока вслед за остальными представителями своего племени не перешли на сухой корм. Наверное, доктор Сауледа был прав, потому что выросли мы высокими, сильными и здоровыми и превратились в двух довольно привлекательных молодых особ, искренне считающих (лично я придерживаюсь этого мнения до сих пор), что в мире нет более аппетитной и экзотической еды, чем домашняя, и, когда приходили в гости к кому-нибудь из друзей, набрасывались, под изумленным и счастливым взглядом хозяйки дома, на чечевицу, рис с яйцом или макароны, словно это были изысканные деликатесы.
После обеда дети пошли под присмотром Урсулы плескаться в бассейне, а мы устроились на открытой террасе выпить кофе. Нам принесли бутылку вишневой наливки и маленькие стаканчики, чтобы мы наливали себе сами. Том – постоянный клиент, и здесь хорошо знают его привычки.
Он сообщил, что собирается принять участие в престижном покерном турнире.
– Моя мать обожала покер, – сказала я.
– Правда? – обрадовался Том. – Так пригласи ее, пусть приезжает!
Тот факт, что кто-то не в курсе, что моя мать умерла, шокирует меня не меньше, чем заявление о непризнании Земли круглой.
