Она нагнулась и поцеловала его в щеку, обдав ароматом незнакомых духов, а потом отстранилась и исчезла из поля зрения. Через полминуты хлопнула выходная дверь, и к Игорю бросилась ожившая Ольга номер два.
— Наконец–то мы вместе! — говорила она, покрывая его лицо поцелуями. — Я так тосковала по тебе, любимый!
Найдя его губы, она припала к ним вполне умелым поцелуем, и этот поцелуй словно снял слабость с тела, позволяя снова двигаться.
— Ты тоже по мне тосковал! — продолжала лихорадочно бормотать Ольга, торопливо расстегивая блузку. — Ты меня хочешь, я же чувствую! Мы теперь всегда будем вместе, боже, как же я тебя люблю!
На Игоря действительно навалилось желание, вызванное ее поцелуями и видом почти обнажившейся мечты его юности, но он, собрав остатки воли, взял себя в руки и постарался прекратить этот стриптиз.
— Ольга, прекрати немедленно! — приказал он девушке, которая уже освободилась и от джинсовой юбки. — Надень одежду и сядь рядом, нам надо поговорить.
Ольга на мгновение застыла, после чего начала одеваться. Заглянув в ее лицо, Игорь увидел, что девушка беззвучно плачет.
— Перестань плакать, — немного растерянно попросил Игорь. — Что ты, в самом–то деле! Ну не могу я так! Посмотри на себя, ты еще ребенок!
— Ты мне приказываешь не плакать или просишь?
— Прошу, конечно. А почему ты спрашиваешь?
— Потому что я не могу ослушаться твоих приказов, а просьбу могу не выполнить. Как мне не плакать, если ты мною пренебрегаешь? Слезы просто сами бегут. Я так тебя люблю, столько ждала встречи, так тебя хочу, а ты мне говоришь какие–то глупости насчет возраста! Это тело достаточно созрело для любви, а если ты боишься, что я могу залететь, то зря. Я забеременею только тогда, когда ты этого захочешь.
— А она мне об этом не говорила.
— Ты говоришь о хозяйке? Я не слышала, о чем вы говорили, но на твоем месте не стала бы так безоговорочно верить всему, что говорят сакты.
— Сакты? Кто это?
— Это те, кто являются владыками жизни и смерти на Садже. Это мир, где я впервые себя осознала.
— Так ты понимаешь, что не являешься моей женой?
— А какое это имеет значение, Игорь? Я это, конечно, понимаю, но ничего не могу с собой поделать. Я тебя люблю так, что не мыслю без тебя жизни, а так ли важно, что чувство вызвано чужими воспоминаниями, если оно все–таки есть?
— Ты действительно не можешь сама снять амулет?
— Этот? — Она вытащила из разреза блузки крестик. — Да, не могу. При одной только мысли об этом становится страшно.
