— Блин, вот влипли! Все из-за тебя, Матте!
Он медленно подъехал к завернутому в одеяло предмету. В свете фар струи дождя казались живыми. Они барабанили по одеялу.
Остановив автобус, он вышел под дождь. Пассажиры последовали за ним. Он наклонился и стал разворачивать одеяло.
Показалось лицо. Мертвенно-бледное и удивленное. Широко открытые глаза смотрели в небо, не пытаясь защититься от жестких холодных струй дождя.
Мужчины молча попятились, неотрывно глядя на белое, алебастровое лицо, выглядывающее из тяжелого одеяла.
— Черт! — прошептал кто-то.
— Надо валить отсюда! — пробормотал кто-то другой.
— Его нельзя тут оставлять, — сказал водитель.
Кто-то ухватил его за рукав куртки и зашипел прямо в лицо:
— Можно. Слышишь, Матте? Это не наше дело!
— Ты выпил, — трезвым голосом произнес кто-то другой. — Подумай о последствиях.
Они вернулись к микроавтобусу. Тихие и как будто пришибленные.
Водитель постоял немного, рассматривая труп с невольным восхищением. Он никогда раньше не видел мертвых.
Потом вернулся на водительское место. Казалось, автобус насквозь промок от дождя, влага проникла в чехлы сидений, теперь наверняка появится плесень. Но поворачивая ключ зажигания, он думал совсем не об этом.
Гуннар Нюберг жил в трехкомнатной квартире в Накка, всего в одном квартале от церкви, где он так любил бывать и петь. Когда несколько ночей назад у него сломалась кровать, он расценил это как дурное предзнаменование. Ему приснилось, что в горло ему воткнулись микроскопические щипцы. Они скрутили его связки, теперь он никогда не сможет петь. Избавиться от этого ощущения было трудно, щипцы прочно засели хоть и не в горле, а в памяти. Лежа среди обломков кровати, Нюберг старался освободиться от страшных щипцов. Вокруг него громоздились острые деревянные планки. Глядя на них, он постепенно осознал, как ему в сущности повезло.
Это происшествие имело два конкретных результата. Во-первых, Нюберг сел на диету. Он, конечно, понимал, что заниматься своим весом, когда за окном бесчинствует кентукский убийца, вряд ли разумно. Но ситуация давно требовала решения, и несчастный случай с кроватью стал последней каплей. Во-вторых, Нюберг купил новую кровать, рассчитанную на тучных людей.
Этот мужественный шаг он сделал специально, чтобы приучить себя смотреть правде в глаза.
Он спал в своей кровати для тучных людей и видел типичные холостяцкие сны о гиперсексуальных девушках, когда раздался резкий телефонный звонок. Нюбергу уже давно не звонили по ночам, и он не сразу понял, что его разбудило. Первая мысль была о Гунилле. Наверное, у его бывшей жены что-то случилось. Лишь услышав в трубке сухой “полицейский” голос, Нюберг понял, что если бы даже у Гуниллы что-то стряслось, к нему она вряд ли обратилась бы за помощью.
