Черстин Хольм погрузилась в изучение материалов ФБР, но описания жертв, убитых в семидесятые годы, были туманны, а гипотеза об участии КГБ не подкреплялась фактами. Правда, Черстин вдруг с интересом обнаружила, что Йельм опять стал заходить к ней в кабинет. Они вместе думали и рассуждали, однако искра, пробежавшая между ними на совещании, когда оба вдруг взялись развивать фантастическую гипотезу, ни на грош не веря в нее, больше не вспыхивала. Уход Чавеса в виртуальную реальность лишил Йельма собеседника, и он стал искать общества Черстин, сам удивляясь тому, что перестал стесняться Черстин именно теперь, когда их отношения с Силлой наладились. Ему хотелось расспросить ее о многом, но вместо того, чтобы задать вопрос прямо, он ограничивался неловкими намеками, как в тот раз, когда они вместе прослушивали интервью двух бывших жен Ларса-Эрика Хасселя. Сначала беседа с первой женой:
— Во времена вашего брака Ларс-Эрик активно интересовался политикой, не так ли?
— Политикой? Не знаю…
— Он хотел помочь самым слабым членам общества…
— Да? Не знаю…
— Он отдавал этому все силы.
— Да? Может быть… Не знаю… А почему вы об этом спрашиваете?
— Он также увлекался литературным творчеством. Очень серьезно.
— Вы шутите?
Разговор явно не клеился, Йельм боковым зрением уловил сердитый взгляд Черстин и перемотал пленку вперед, на разговор со второй женой Хасселя, которая ушла от него, будучи беременной его вторым сыном:
— Виделся ли он в последнее время со своим сыном?
— Да… но… нет…
— А он вообще его видел?
— Не могу сказать. Я не уверена, что он знал о его существовании.
Быстрая перемотка, и снова первая жена:
— Были ли у него враги?
— Смотря что вы имеете в виду. Критик не может работать так долго и не нажить себе врагов.
— Кого-то можете назвать?
— Были за эти годы два-три человека. Да! В последнее время он стал получать мейлы от какого-то психа.
— Мейлы?
— Письма с угрозами по электронной почте.
— Откуда вам это известно? Вы продолжали с ним встречаться?
— Лабан рассказывал. Они встречались с отцом один-два раза в месяц.
— Лабан это ваш сын?
— Да. Какой-то ненормальный посылал Ларсу-Эрику мейлы. Это все, что я знаю.
Снова перемотка. И снова молодой голос.
— Сколько лет сейчас вашему сыну?
— Шесть. Его зовут Конни.
— Почему вы ушли от Хасселя? Да еще так быстро. Он даже не видел своего сына.
— Ему это было не нужно. Воды отошли, когда он складывал сумку — собирался в Гётеборг на книжную ярмарку. Он позвонил и заказал два такси: одно для себя в аэропорт, другое для меня — в роддом. Мило, не правда ли? И пока я рожала, он трахался со всеми подряд в Гётеборге. Может, даже успел зачать еще одного. У него дети как пирожки — все время новые на подходе.
