В Москву полетели доносы. Наркоминдел отозвал Гамбарова, а через некоторое время уехал и Юренев.
Торгпред Мдивани, по убеждению троцкист, открытого участия в борьбе не принимал, подзуживая стороны из-за кулис и, ухмыляясь в кулак, глядя, как дерутся между собой «ортодоксальные марксисты».
На место Платта генеральным консулом в Тегеран приехал Байман, бывший заместитель управделами Наркоминдела. У нас с ним сразу установился тесный контакт. Насколько Платт старался держаться в стороне от нас, настолько Байман старался согласовать с ГПУ каждое дело. Генеральное консульство в Тегеране превратилось фактически в отдел ГПУ. Вся работа консульства проходила под нашим контролем и по нашим заданиям. Лица, желавшие выехать в СССР, заполняли анкеты в консульстве, но виза им выдавалась только тогда, когда мы, проверив анкету, не встречали возражений. Восстановление в советском гражданстве также предварительно разрешалось ГПУ. Ничего исключительного в этом не было. Такой порядок существует во всех советских консульствах за границей.
Среди многочисленных посетителей консул и секретарь высматривали полезных и ценных для ГПУ людей, знакомили нас под тем или другим предлогом или просто сами вербовали их для службы в ГПУ.
Как я уже упоминал, связь с местной коммунистической организацией поддерживало консульство. Однажды консул Байман пришел ко мне и сообщил, что в Тегеран приехал специальный представитель Коминтерна для связи с персидскими коммунистами и руководства революционной работой Персии. Этот представитель привез письма из Москвы с просьбой к полпреду и консулу оказывать ему содействие и помощь в работе и просил познакомить его со мной, чтобы я помог ему на первых порах ориентироваться.
Наша встреча произошла на другой день в помещении консульства. Это было в августе 1927 года. Представителем Коминтерна оказался молодой человек лет тридцати, татарин по национальности. В Тегеран он приехал под видом члена научного общества и остановился на частной квартире в городе. Он уже успел познакомиться с руководителями коммунистической партии и нашел всю организацию в хаотическом состоянии. Нужно было полностью реорганизовать ее: пусть она будет малочисленна, зато вполне надежна. По его сведениям, партия была наполнена агентами персидской полиции. Моя помощь должна была заключаться в том, чтобы устанавливать провокаторов, обличать их и очищать от них партию. Кроме того, я должен был указать надежных людей в других провинциях Персии, которым можно было бы поручить организацию коммунистических ячеек. Коминтерн особенно интересовался районом Абдана, где находятся промыслы и заводы англо-персидской нефтяной компании и где сконцентрировано около десяти тысяч рабочих. Взамен этого мне был обещан информационный материал, который представитель Коминтерна будет получать от персидских коммунистов, и разрешалось использовать любого из членов иранской коммунистической партии для работы ГПУ, если в этом встретится надобность.
