Помощником Минского в Константинополе для работы среди кавказских антисоветских партий, то есть среди грузинских меньшевиков, дашнаков, мусаватистов, горцев и прочих, был некто Гришин. Кроме того, в аппарате ГПУ работали жена Минского (шифровальщица) и две женщины, Эльза и Лидия, выполнявшие работу переводчиц и служившие связью между резидентом и секретными агентами-осведомителями.
В начале 1929 года Минского отозвали в Москву по болезни. Его заменил Этингон, приехавший в Константинополь на должность атташе консульства под фамилией Наумов. До назначения в Константинополь Этингон был резидентом ГПУ в Харбине, но был скомпрометирован после налета китайской полиции на харбинское консульство и вынужден выехать в Москву.
Вместе с Этингоном приехал в качестве помощника по экономической линии некто Бржезовский, работавший до того в иностранном отделе ГПУ. Бржезовский устроился в константинопольском торгпредстве на должность заведующего плановым отделом. К этому времени выяснилась необходимость заменить также и Гришина, так как из доклада Минского было видно, что он чересчур неосторожно вел себя в Константинополе. На его место тифлисское ГПУ назначило некоего Кикодзе, бывшего начальника уголовного розыска в Батуме, доказавшего свою преданность советской власти активной борьбой с повстанцами в Грузии в 1924 году. Гришин же был переведен резидентом ГПУ в Тавриз на официальную должность делопроизводителя в совконсульстве на место Минасьяна.
Связь с Москвой константинопольская резидентура держала иначе, чем другие резидентуры. На пароходе «Ильич», курсирующем между Одессой и Константинополем, разъезжал специальный агент ГПУ для связи. Все материалы фотографировались в Константинополе при помощи аппаратов Лейтца, и пленки в непроявленном виде отправлялись через агента связи в Москву. Такой способ гарантировал почту от провала, так как в случае нападения или обыска агенту связи достаточно было открыть коробку, чтобы на испорченных светом пленках исчезли все следы.
Агентурная сеть в Константинополе была опытна и хорошо поставлена. Ее организовал еще в 1925 году резидент ГПУ Гольденштейн, переведенный затем на ту же должность в Берлин. Благодаря широко поставленной агентуре, к нам попадала вся переписка украинской организации, представитель которой находился в Константинополе, протоколы заседаний и вся переписка партий мусаватистов, горцев и других национальных антисоветских групп, организовавших заграничное бюро. Из этой переписки мы видели, что эти группы объединяются только для того, чтобы на следующий день вновь разделиться и вести свою собственную политику. Опасности для СССР они, конечно, не представляли, но любопытно было следить за их внутренними распрями. Особенно большие трения, судя по перехваченным документам, происходили в среде азербайджанцев, объявлявших даже таких лидеров, как Топчибашев, изменниками делу пантюркизма. Из перехваченной переписки мы знали, что дашнакская партия была против объединения кавказских партий в одну конфедерацию, боясь быть съеденной тюркскими группировками. Агент, доставлявший нам эти документы, числился под номером 87 и являлся одним из активных деятелей Заграничного бюро военных антибольшевистских партий.
