С этими словами Перси двинулся прочь, гарцуя, как молодой мустанг, а меня оставил одного разбираться во вновь создавшемся положении.
Меня охватили мрачные предчувствия. А если вы спросите: «Но почему же, Вустер? Все же в полном порядке. Правда, свадьба упомянутой девицы с Сыром Чеддером отменяется — но тебе-то что? Ведь тут же под рукой имеется Перси Горриндж, который всегда с радостью готов взвалить на свои плечи бремя белого человека», — то я вам отвечу: «А вы видели когда-нибудь Перси Горринджа?» То есть я не представляю себе, чтобы Флоренс, даже с досады, согласилась принять ухаживания субъекта, который по своей доброй воле отпустил баки и сочиняет стихи про закаты. Гораздо вероятнее, думалось мне, что, оставшись с незаполненной бальной картой на руках, она пойдет по испытанному и верному пути, иначе говоря, обратится к злосчастному Бертраму. Так она уже поступила однажды, а такие вещи легко приобретают силу привычки.
Я недоумевал: что могло побудить Сыра к такому непостоянству? Нет, что-то тут не так. При нашей последней встрече, если помните, у него были налицо все признаки человека, опутанного шелковыми узами любви. Это однозначно и неоспоримо подтверждалось каждым его произнесенным на прощание словом. Ведь не станешь же, черт возьми, грозить тому, кто вздумает увиваться за твоим обожаемым предметом, что переломаешь ему хребет на четыре части, если ты не питаешь к этому предмету никаких серьезных чувств, верно?
Что же в таком случае могло пригасить светоч его любви и так далее?
Может быть, это он из-за усов? Увидал себя в зеркале на третьи сутки, третьи сутки — самый опасный срок, и понял, что никакие радости супружества этого не искупят? Поставленный перед выбором между любимой девушкой и выбритой верхней губой, он не выдержал, сломался и отдал предпочтение губе?
Желая получить информацию из первых рук, я поспешил в огород, где, если верить Перси Горринджу, должна была находиться Флоренс, — ходит, наверно, сейчас взад-вперед, понурив голову.
И действительно, она находилась там и голову понурила, только не прохаживаясь взад-вперед, а наклонясь над крыжовенным кустом и жадно поедая крыжовник. Увидев меня, она выпрямилась, и я сразу, без предисловий, задал вопрос по существу:
— Что такое я слышу от Горринджа?
Флоренс со страстью проглотила крыжовину, что свидетельствовало о душевном волнении, и я убедился, что, как я и ожидал на основании слов Перси, она вне себя от бешенства. Видно было, что она отдала бы все ежегодные деньги, которые получает на булавки, только бы съездить Д’Арси Чеддеру зонтиком по голове.
