– Заходите, ну заходите же, дети дома, с сыном в комнате поспите, – уговаривала жена Максима. Я наотрез отказался, знал, что где-то должна быть гостиница, – переночую, а утром видно будет. Я немного отошел от дома Максима, надеясь поймать такси. Движения почти нет, а это окраина небольшого кубанского городка, и я уже собирался идти до центра пешком, по пути голосуя. В очередной раз поднял руку, а тут огромный джип ослепил дальним светом и двинулся на меня:
– Ха-ха-ха! – я узнал Максима. Выскочил из машины, так меня обнял, аж хруст в ребрах.
– Ты знаешь, я ведь звонил в Москву твоим. Когда ты объявился – такая радость! Ты даже не представляешь. А сегодня по горам ходили, погода ужасная, ничего не видно. Вечером в домике лесника баньку затопили, и ты не поверишь – я нутром чувствовал, что ты едешь, – сорвался, а ты только что был… Живой! – он вновь меня крепко обнял. – Поехали! Садись.
Я был разбитый, усталый, грязный и голодный, и тяготила дума одна – в долг просить. Однако встреча с другом так возбудила – почти всю ночь говорили, точнее, рассказывал я, а Максим страшно расстроен, переживал, даже пару раз, особенно когда про Ольгу Сергеевну рассказывал, прослезился и сам предложил:
– Этому парню, Руслану, надо помочь.
– Хотел у тебя в долг попросить.
– Какой долг?! – усмехнулся Максим. – Ты Зебу вспомни.
На следующий день на служебной машине Максима я поехал в Майкоп. Руслана я не увидел, сказали, что в больницу пошел. Я попросил передать ему деньги и тотчас на той же машине поехал в аэропорт Краснодара – я хотел видеть свою семью.
Что-то не спится…
Если честно, я хотел по жизни писать. Не то чтобы писателем стать, а просто хотел про свою судьбу написать. А более, хотел отдать долг памяти тем людям, которые реально оказали мне колоссальную поддержку, – особенно дяде Гехо. А был еще Максим и еще были друзья… И вообще, что ни говори, а абсолютное большинство людей – это добрые и порядочные люди. А я в последнее время что-то на всех злюсь. Мне кажется, что в целом народ обмельчал, что ныне цель жизни лишь одна – деньги. А ведь были времена и были люди. Такие люди! Они лишь эпизод, лишь мгновение в жизни. Но этот эпизод и это мгновение многое в дальнейшем определяют. Ведь Максим не зря имя Зебы упомянул. Мы-то его всего раз пять-шесть видели, а какую он оставил после себя память.
…Это было в 1988 году. Мы с Максимом жили в одном рабочем общежитии. Хотя он и был младше меня, а нефтяной институт закончил раньше. Он учился на очном отделении, учился отлично и постоянно помогал мне в учебе. Жил Максим с матерью. Я точно не знаю, но вроде после развода родителей он с матерью как бы на время поселился в нашем общежитии, как раз в соседней комнате. И на работу после окончания вуза он попал в мое управление, и даже был какое-то время в моем подчинении. Однако Максим был парнем умным, целеустремленным, и заветная его мечта – дальше учиться, и учиться в Москве. Он так и сделал, поступил на стажировку, а потом и в аспирантуру в Московский институт нефти и газа имени Губкина. В Грозный он приезжал редко, даже летом на каникулах ездил в стройотряды, деньги зарабатывал. И вот как-то позвонил мне в Туркмению, сообщил, что едет в Западную Сибирь командиром стройотряда. Просит и меня поехать, в месяц до тысячи рублей можно заработать. С составом отряда я познакомился на вокзале в Москве: люди молодые, веселые, здоровые. Это студенты, стажеры, аспиранты. Здесь и гитары, и песни, и пиво с водкой.
