Однако, как говорится, утро вечера мудренее, и мир не без добрых людей. На рассвете к КПП подъехал полковник, видно, что начальник, – крепкий, взрослый мужчина, я бросился к нему и не знаю, как успел, но про Руслана все сказал и даже какую-то грубость выдал с возмущением. Полковник ничего не ответил, прошел в здание. На меня накинулись гаишники: «Пошел отсюда, пока и тебя не засадили!» Но тут по громкоговорителю командный голос:
– Оставить! Всем по местам!
Я подумал, что это команда и мне, но где мое место не знал, стоял как вкопанный, уже почти не соображая, и тут, как из-под земли, передо мной появился Руслан. Мы рванули прочь. Перед самым Армавиром стрелка – поворот на Майкоп, и что греха таить, я уже думаю, как через пару часов я исполню свой долг – передам Руслана дяде, потом к другу Максиму – попрошу немного денег в долг, да и в Москву, к семье.
Под эти, почти мирные мечтания, я уже потихоньку подремывал и даже не обращал внимание на тихие, жалкие всхлипы Руслана, как он дернул меня за плечо и крикнул:
– Если бы не вы, я бы остался с мамой, был бы рядом. А вы…
Я словно отрезвел, но голову поднять не мог, еще ниже опустил, словно вновь прикладом по башке – боль, все болит, и я не знаю, почему, но вдруг сказал:
– Знаешь, Руслан, я родился будучи ссыльным. Отца вообще не помню, когда выселяли, расстреляли. А когда мне было годика три, умерла моя мать, от голода, холода, болезни. Я почти ничего и не помню, лишь помню ее запах и тепло. А так, даже фотографии от родителей не осталось – меня отдали в детдом.
Наступила пауза. Лишь унылый вой мотора. Дорога почти пустая, по кубанским холмам, как по жизни, то вниз, то вверх. А я сижу на переднем сиденье, к Руслану спиной, и этой спиной ощущаю все возрастающее меж нами напряжение, но в этот момент свое заключительное слово, словно бы подводя под разговором черту, свою печаль поведал наш водитель:
– Месяц назад, прямо на моих глазах, моего младшего, единственного брата расстреляли. А он инвалид с детства, в коляске: просто выдал правду солдатам, вошедшим в наш двор, а те в ответ… Но жить надо, семью кормить, работать надо… Все под Богом, ему видней, он всех рассудит.
Больше до Майкопа почти не говорили. Где-то на окраине дядя Руслана снимал незавидный домик. У него большая семья. Видно, что кое-как перебиваются, бедность сквозит во всем. А самого дяди нет, он, как только узнал о смерти Ольги Сергеевны, выехал в Грозный, да и судьба Руслана беспокоила всех.
