* * *
В противостоянии с Троцким и другими своими противниками Сталин выступал на совещаниях, конференциях, съездах. Дискуссии были не келейными, тайными, а предельно открытыми. Проблемные статьи и речи печатались нередко в одних и тех же изданиях, выходили отдельными брошюрами. В этом отношении у Сталина никаких преимуществ не было, так же как отсутствовали какие-либо средства силового давления.
А может быть, он был более изощренным демагогом, чем, скажем, Троцкий? Отрицательный ответ становится очевидным, если ознакомиться с их произведениями, относящимися к разным годам. Из них следует с полной определенностью, что Сталин действовал твердо и последовательно, излагая свои мысли четко, просто и даже чрезмерно упрощенным языком. Троцкий же постоянно лавировал, порой скрывался за спинами других и существенно менял свои позиции, нередко изъяснялся уклончиво и туманно. Вот, к примеру, как начал он свое выступление на ΧIII съезде партии в мае 1924 года:
«Товарищи, я коснусь лишь очень ограниченного числа вопросов из тех, которые были развернуты или затронуты в докладах ЦК. Я сосредоточу (или попытаюсь это сделать) ваше внимание на том вопросе, освещение которого съезд (или известная часть съезда, вернее — весь съезд) ждет с моей стороны, причем я заранее устраню, — и я думаю, съезд поймет мотивы, которые мной руководят, — все то, что может в какой бы то ни было степени обострить вопрос, внести личные моменты и сделать более трудной ликвидацию затруднений, которые перед партией возникли и из которых все мы хотим вывести партию с пользой для ее дальнейшей работы».
Тут поневоле подивишься поклонникам «блестящего стиля» и литературного таланта Троцкого!
Его выступление на съезде, по сравнению с многими другими, отличалось вялостью и серостью. Вот как он завершил свою речь:
«Не только у отдельного члена партии, но даже у самой партии могут быть отдельные ошибки; таковы, например, отдельные решения последней конференции, которые я считаю в известных своих частях неправильными и несправедливыми, но у партии не может быть таких решений, хотя бы неправильных и несправедливых, которые могли бы поколебать хотя бы на йоту нашу беззаветную преданность делу партии, готовность каждого из нас на своих плечах нести дисциплину партии при всяких условиях. И если партия выносит решение, которое тот или другой из нас считает решением несправедливым, то он говорит: справедливо или несправедливо, но это моя партия, и я несу последствия ее решения до конца».
