У нее кончилось дыхание, когда последнее слово спрыгнуло с трамплина в бассейн с акулами. Столько силы у нее никогда не было. Если он плевал в нее, она подставляла правую щеку, но не плевала в ответ. Пришло время научиться стоять за себя.
— Грамотно построенный имидж. Рукоплещу, — не унималась Римма, пока он еще не пришел в себя и не взял в руки топор.
В дверь постучали и заглянули друзья во главе с Алексом. Дмитрий неподвижно стоял в центре комнаты и испускал взглядом радиацию. На него злобно пялилась Римма, уперев руки в бока. Застывшая кинолента ожила, когда Туманов подхватил сумку и двинулся к двери.
— Мы не закончили, — его слова пулями пронзили ее тело.
— Я закончила, — улыбнулась Римма и, подтолкнув его к выходу, закрыла дверь.
Великолепное чувство победы. Несущее горечь осознания его реванша, когда она не сможет быть сильнее.
Но хоть раз. Пусть даже он будет единственным. Довольная, Римма подкинула дров в камин, и уселась в кресло. Огонь принял форму чувственного вальса, и она закрыла глаза.
***
Чем примитивнее человек, тем более высокого он о себе мнения.
Э. М. Ремарк «Возлюби ближнего своего»
Алый шелк нежными вспышками страсти разрезал сырой полумрак московских улиц. Никогда еще эти улицы, просыпанные камешками по земле, не были так чарующе красивы, не завораживали своими прозрачными глазами, а после дождя никогда еще так легко не дышалось.
Запретная страсть. Наперекор всем устоям и вопреки собственной совести. Духота тут же нахлынула обратно в подворотни и щелки, залезла в каждую дыру и выбоину на дороге, сметая свежесть дождя тонкой ручкой.
— Тебе понравился мюзикл? — мужской голос тихим эхом ступил в безмолвный танец.
Элина молчала. Честный ответ казался ей предательством мужа, но тот факт, что она кружилась по уже почти ночной улочке за руку с чужим мужчиной, делал явным обстоятельство ее измены. Она следила за тем, как платье воздушным потоком следует за ней по пятам, и видела в его темно-красном окрасе кровь, что сочилась из спины Миши. После удара ее ножа.
— Да. А вот это мне уже не так нравится, — вздохнула она, и ее ладонь выскользнула из ладони Димы.
— Почему же? Искусство — это прекрасно! Ты сама сегодня, как лучшая постановка пьесы о женщине.
Румянец бутоном розы робко пробился на щеках Элины, невзирая на количество макияжа. Он говорил так сладко и так верно давил на все эрогенные точки ее души, словно был мастером со стажем. Но ей не хотелось так думать, даже допускать мысль о том, что сладостные речи этого мужчины оборвали лепестки не с одного цветка. Что если у него хранятся целые засохшие букеты таких как она?
