И навряд ли дерзость Элины сошла бы ей с рук в его прошлом. И наказание не было бы отсрочено. Мужчина чуть ли не сжимал пальцами воздух, пытаясь нащупать этот нарост памяти, что таит в себе всю его жизнь. Он помнил женщин, много женщин, помнил, что они никогда не значили для него много. Просто куклы в ящике, и иногда он открывал дверцы и доставал одну поиграться.
— Надо расслабиться, — находясь на своей волне, произнес он. Мысли о прошлом, о мести, об Элине его достали.
— Еще чая?
Дима беззлобно улыбнулся. Травки бы. Лежа в гамаке на частном острове. Но ладно, сойдет и чай в квартирке номер пять по улочке «Безызвестной», в городе, где ты никто, в жизни, откуда тебя за шкирку выкинули, как шкодливого щенка.
— Нет. Расскажи о себе. Обо мне ты все знаешь. Жду от тебя такое же полное досье.
Элина усмехнулась, снова положив руки на стол. Уже меньше дрожат. Редко ей приходится бывать в компании таких мужчин. Слишком он хорош для обычного работяги.
— Да у меня ничего особенного в жизни нет… — начала она, но ее прервал звонок мобильного. — Я буду через час. Не позже. Приду я скоро!
— Проблемы?
— Ничего серьезного, все по плану. Но мне нужно идти. Меня ждут.
— Парень?
Дмитрий вальяжно раскачивался на стуле, так что тот заунывно скрипел и жаловался на свою старость. Он и не ждал от медсестрички никаких откровений, достойных первых полос мировых журналов. Что в ее жизни может быть выдающегося?
— Муж, — твердо ответила Элина, но отчего-то стало так невыносимо стыдно от того, что у нее есть муж.
Глаза мужчины сузились, затем быстро пришли в норму. Хм, он ставил на то, что дурнушка с нереализованным потенциалом кукует одна. Так даже интереснее.
— Я позвоню завтра. Пока!
Дверь за девушкой закрылась, и в квартире на пару градусов упала температура. Он заметил, что она унесла, нет, украла из его нового вынужденного жилья тепло! Прихватила его, как ценную статуэтку, и умыкнула, а ему оставила эти советские обои, холодное солнце и неразговорчивые батареи.
А в голове легким шепотом напевала свою песнь стерва — память. Он мог помнить духи десятков женщин, их стоны, их касания, но одно имя непрерывно крутилось в его голове, заставляя мурашки перескакивать через друг друга дабы спастись бегством. Римма. Но кто это и почему именно ее имя?
Он опустился на стул и потер веки. Предстоит тяжелый бой за право вернуться в строй. Предстоит закрывать глаза на жертвы и кидать милых девушек под колеса этой машины мести. Дмитрий перевел взгляд на входную дверь. Элина Стриженова. Чем-то, каким-то легким, ароматным шармом, она точно обладала. Жаль ее так нагло использовать. Но кукловоды редко говорят своим марионеткам, что они их куклы.
