Кривая ухмылка, играющая резкими фальшивыми нотами, исказила его губы. Он не мог смотреть на нее спокойно, не точа ножи и не полируя пилы. Она возбуждала в его мужском эго катастрофические цунами, что требовали мести, рвались наружу из сдерживающих заграждений, лишь бы только затопить этот маленький, незначительный, никому не нужный городок — Элину.
— А, — опомнился Дима, — нет, ничего особенного. Просто думаю, что я был обычным парнем. Ну и остался таким, — пожал плечами на манер «Да я же дурачок, по мне видно».
— Не переживай, все будет хорошо. Память в любом случае вернется, мы будем помогать ей. Обживайся тогда, а я пойду?
— Стой! Не уходи. Можем чай выпить и поболтать. Попробуем познакомиться заново.
Щеки Элины полыхали пожарами, разгораясь сильнее от каждого взгляда на мужчину. Знакомство с ним, все эти новые эмоции, которые буквально встряхнули ее ничтожную жизнь, как бутылек с каким-нибудь раствором. Бывает так, что жизнь застывает в одной точке, и твой день сурка длится вечность. Он начинается в понедельник утром и заканчивается в воскресенье после одиннадцати. Тогда-то мы наиболее уязвимы — любой проходимец, искусный шарлатан, умеющий спекулировать на тончайших чувствах души, может смять твою жизнь, как клочок бумаги и отправить в коллекцию мусорщика.
— Ладо, я… могу сделать нам чай, — робко предложила Элина, пряча руки за спиной и стараясь не переминаться с ноги на ногу, как глупая школьница на первом свидании.
— Давай, а я пока посещу ванную, — подмигнул ей Дима и скрылся.
Наконец-то можно выдохнуть. Голова немного кружилась, и в ней, как в пылесборнике пылесоса, водили хоровод пыль и различный мусор. Прошлое смешалось с настоящим, откуда-то из-за угла подглядывало будущее… Он не мог провести границы в этом хаосе, вспомнить кто он точно и откуда.
Мужчина встретился со своим отражением в зеркале и презрительно прищурился. Превратили его в урода, под стать этой медсестричке. Если бы такой, как он, и мог ей достаться, то только в подобном виде — побитый, исхудалый, по-армейски бритый. Одним словом, максимум этой Элины, по его экспертному мнению, он сам же, но в версии «бывший в употреблении». На оригинал у нее не хватает средств на банковской карте красоты и соблазнительности. Он был абсолютно уверен, что его руки знавали неписанных красавиц, пальцы перебирали пышные блестящие локоны, губы целовали первых красоток страны. Дмитрий схватился за голову: он просто чувствовал это, знал, что женщины были для него красной ковровой дорожкой в прошлом, по которому он величественно ступал своими дорогими ботинками.
