— А без Алекса тебе что-то удается? Без него ты хоть что-то можешь?
Эта ее реплика, словно кинутый в лицо булыжник, не могла остаться без внимания. Отложив пульт, Туманов развернулся к Римме. На ее лице призраком скользнула тень страха, но она вся подобралась, чтобы он видел, что она не его куколка с заводным ключиком сзади.
— Поясни свои слова, дорогая. Но поясни так, чтобы я зря не размазывал твое самолюбие по полу следующие пять минут, — голос мужчины звучал настолько твердо, что, казалось, пол под его ногами вибрировал.
Римма сглотнула. Видимо, когда мужчине нужен от тебя только секс, твое самолюбие для него не больше, чем жвачка, которую можно размазать по полу.
— Я просто хотела сказать… Ты все время с ним. Я ревную.
— Мы с Алексом выросли вместе. Он — моя тень. Причем, не вторая, а первая. Мы мыслим одинаково, хотим одного и того же.
— Может, и так, но постоянной пассии у него до сих пор нет. А у тебя есть.
— Почему нет? А Алиса?
— Все знают, что она рогами цепляется за потолок в их доме. Какая же это тогда девушка? Смахивает на резиновый коврик у порога.
Его взгляд всегда смотрел больше, чем сквозь нее, больше, чем прожигая и больше, чем выворачивая наизнанку. Этот мужчина умел сказать самые важные слова, не открывая рта. И сейчас глаза Туманова проникали в каждую ее клеточку перламутровыми клубами ночи, вились в ней дымящимся пламенем. Он точно раздевал ее до костей для последующей разделки на мясной доске.
— Возможно, у них есть договоренность на этот счет, — в конце концов, пожал плечами он.
— Договоренность? Вы что, все в этой жизни меряете контрактами? Поставил подпись — и можно изменять? Может, и отдельный пункт про сифилис есть?
Дмитрий, не выносивший долгих бесед с Риммой и уже решивший вернуться к футболу, резко крутанул голову в ее сторону. Что за чушь она несет? И с чего вдруг им говорить о похотливом кобеле Алексе? Неужто копает подземные траншеи, чтобы подобраться с этой темой к нему?
— При чем тут сифилис?
— Ну он же обязательно притащит своей «любимой», — кривлялась девушка, — какую-нибудь заразу.
— Римма, что ты хочешь от меня? Думаешь, я все повторяю за Алексом? Даже с теми же шлюшками мотаюсь?
— Ах, ты с другими!
Вокруг Туманова уже плевались искрами завитки злости. Его аура, если и была когда-то светлой, точно почернела. Он-то думал, что с женщинами просто. Дом, машина, даже не одна, курорты, дорогие шмотки — и ее рот заклеен скотчем. Однако эти капризные игрушки собирают на каком-то некачественном заводе: они все равно требуют любви и внимания.
