"Что поделываешь?" - спросил Хромов, пытаясь зубами ухватить неизбежно засевшую занозу в пальце. Когда-нибудь лесенка развалится под ним и он рухнет в колючие заросли.
"Бога!" - угрюмо сказал Агапов, рисуя ножом в воздухе какую-то фигуру.
"Что?" - не понял Хромов.
"Бога делаю, что тут непонятного!"
Агапов сердито воткнул нож в стол и опустился в плетеное кресло.
Действительно, ничего непонятного не было, даже очень в характере Агапова и в согласии с модным поветрием, сменившим поголовное увлечение спортом и танцами.
"Не хватает тех, которые уже есть?" - шутливо спросил Хромов.
"Все боги есть, но не у каждого есть изваяние!"
Рука протянулась к задвинутой под стол картонной коробке и достала бутылку пива.
"Будешь?"
"Нет. Отгадываю с трех раз. Бог пустоты?"
"Мимо".
"Бог дамы червей и короля пик?"
"Не угадал".
"Кто же это может быть... - Хромов пожалел, что отказался от пива. - Бог ваятелей богов?"
Агапов нахмурился.
"Всё шуточки..."
Он открыл бутылку о край стола. Пена залила руку.
"Для тебя это будет Анонимный бог".
Хромов взглянул на друга настороженно.
"Анонимный?"
Сквозь открытые узкие оконца ходил сквозняк, пахло нагретым на солнце деревом, клеем. Рыжий кот, раздвинув бамбуковую штору, прошел на запретную половину дома. Пчела билась о стекло.
"Ты видел сегодняшнюю газету?"
"Я не читаю газет".
Хромов вкратце пересказал так неприятно поразившую его статью.
Агапов выслушал рассеянно.
"И я хочу знать, какой подлец это написал... Кому нужно выставлять меня в дурном свете!"
"В дурном свете, это ты хорошо сказал... - апатичное лицо Агапова внезапно пошло рябью. - В дурном свете..."
"Я был в редакции. Делюкс утверждает, что ему ничего не известно".
"Да, да, Делюкс хитрая бестия..." - согласился Агапов, глуповато улыбаясь (глупая улыбка передается половым путем, подумал Хромов), вдруг порывисто взял со стола листик бумаги и, краснея, сказал:
"Вот еще что, я написал после долгого перерыва стихотворение. Не хочешь купить?"
Хромов полез в карман за деньгами.
"Надеюсь, цена стихов не возрастает пропорционально длительности предшествовавшего им молчания..." - сказал он шутливым тоном.
Но Агапов не был расположен шутить. Он педантично пересчитал купюры, проверив подлинность на просвет, и только тогда передал Хромову листок, исписанный по-детски старательным почерком:
На ложе сна холодный череп
глядит, но слышит песню эту,
а дева с крашеною грудью
и необычными сосками
стоит под деревом и плачет,
